Один на 100.000 (СИ) - Володина Таня

Не то чтобы она плохо относилась к таким людям, просто для неё это было чересчур.

В офисе стояла тишина. Пробковая доска, к которой креативщики пришпиливали картинки и фотографии, опустела. Работа над проектом «Бревис» перешла в техническую стадию. Креативный отдел исполнил свою часть задачи и получил передышку до следующего клиента. Гелла играла в «косынку» на компьютере, а Илья обрабатывал фотографии Олега. Катя присмотрелась: таких снимков в студии и на крышах она ещё не видела.

— Когда ты его снимал?

— Вчера и позавчера, — ответил Илья. — С утра до вечера работали.

Понятно. Олег стал лицом бренда и решил заранее отснять всю визуалку. Он был прекрасен на фотографиях, которые сделала Катя на свой телефон, но, снятый профессионалом на профессиональную камеру, он выглядел сногсшибательно. Катю царапнуло, что в глазах его светились те же чувства, что и в тот день, когда они устроили пикник на крыше новостройки. Ко всем достоинствам Олега можно было прибавить актёрское мастерство.

Она вздохнула. Илья оторвался от экрана и посмотрел на неё:

— Ты что-то сделала с волосами? Тебе идёт.

— И туфли красивые, — сказала Гелла. — Небось, стоят как крыло от самолёта.

В кабинет зашёл Олег и поставил на общий стол коробку с логотипом дорогой кондитерской. Катю захлестнуло дежавю: с такой же коробкой он пришёл в офис три недели назад, только тогда у него был ещё чемодан с джинсами. А сейчас в другой руке он держал бутылку шампанского.

— Добрый день, ребята! — поздоровался Олег.

— О, мои любимые пирожные! — воскликнула Гелла. — И французское шампанское! В честь чего гуляем?

— В честь пятницы? — предположил Илья.

— Скоро узнаете! У меня есть для вас новость. Савва Аркадьевич на месте?

— Не уверен, — сказал Илья. — Он теперь ездит на метро и часто опаздывает. Тараса-то он выгнал, а нового водителя ещё не нашёл. Мне кажется, проще поселиться в «Идеале» — тогда вопрос со служебной машиной отпадёт за ненадобностью.

Олег усмехнулся и оправился проверять, пришёл ли директор.

Через десять минут он всё ещё не вернулся — затерялся где-то в лабиринтах агентства.

С гулко бьющимся сердцем Катя выглянула в коридор. Дверь на балкон была приоткрыта, по ногам тянуло сквозняком. Катя накинула куртку и пошла на балкон.

Он был там. Стоял, опершись на перила, и смотрел на огромный беспокойный город, расстилавшийся далеко внизу. Сегодня Олег изменил своему правилу носить в офис элегантные костюмы, и надел кашемировый свитер с высоким горлом и чёрные джинсы (не марки «Бревис»). Казалось, он собирался провести день в расслабленной прогулке по замёрзшему парку, потом посмотреть фестивальное кино в маленьком кинотеатре, а потом пить глинтвейн в бельгийском пабе… Хотя Олег предпочитал водку с тоником и шпионские боевики.

Катя встала у перил — не так близко от Олега, как они стояли раньше, но и не слишком далеко. Он покосился на неё, но ничего не сказал. Почему-то ей казалось, что он будет извиняться, как-то объяснять своё поведение, в чём-то убеждать. Она думала, что в ситуации виноват он, — а, значит, первый шаг к примирению тоже должен делать он. Она ощущала себя пострадавшей стороной. Но Олег не делал никаких шагов: или не считал себя виноватым, или не надеялся, что Катя поймёт.

— Ты куришь? — спросила Катя через несколько минут.

— Уже третью подряд, — он криво усмехнулся.

— Дай мне сигарету, пожалуйста.

Он протянул ей пустую ладонь, и Катя сделала вид, что вытащила из пачки сигарету.

— Вообще-то я никогда не курила, но чувствую, самое время начать…

Она изобразила, что затянулась, — глубоко втянула холодный острый воздух и выпустила вверх воображаемый дым. Олег сделал то же самое. Где-то высоко в небе их выдохи столкнулись и перемешались. Кате захотелось плакать. Она перегнулась через перила и посмотрела вниз.

— Помнишь, ты говорил о зове пустоты? Теперь я понимаю, что это такое.

— Хочешь умереть? — спросил Олег.

— Дело же не в смерти, — ответила она его словами. — Хочется стать свободной. Мы такие несчастные на этой земле, связаны условностями, боимся принимать нестандартные решения, оглядываемся на других, пытаемся быть нормальными…

— Ты не такая, Катя. Ты — свободная, — тихо сказал Олег. — Просто сама ещё об этом не знаешь.

Она посмотрела на него. Он не шутил.

— Я причинила тебе боль, — вырвалось у Кати. — Мне очень стыдно, я поступила как последняя дрянь. Господи, да я хуже Тараса! Прости меня, если сможешь!

Так странно! Она ждала извинений от него, но почему-то извинилась сама. И с таким замиранием сердца ждала прощения, словно оно обнуляло все её грехи. Олег взял её руку и наклонился. Поцеловал в серединку ладони и выпрямился прежде, чем она успела коснуться его волос.

— Всё в порядке, — сказал он и улыбнулся. — О, Савва Аркадьевич приехал! Пойдём, у меня есть важное сообщение.

— Дорогие коллеги, соратники и друзья! — сказал Олег, поднимая пластиковый стаканчик с шампанским. — Хочу поблагодарить вас за те потрясающие недели, которые я провёл в вашем коллективе…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— О не-е-ет! — взвыла Гелла. — Олег, не уходи! Что за дела? Савва Аркадьевич, скажите ему!

— А что я могу ему предложить? — возразил расстроенный директор. — «Атомик» не может позволить себе специалиста такого класса. Мы должны поблагодарить Олега за контракт с «Бревисом» и пожелать новых карьерных достижений! Большому кораблю — большое плавание!

— Ну вот, теперь точно накроется отпуск в Норвегии, а я уже пообещал дочкам, — кисло заметил Илья. — Олег, ты разбил все мои мечты.

— Ну не все, — откликнулся Олег. — У тебя сегодня поезд в Петербург. Покажи жене Эрмитаж, своди в Кунсткамеру, покатай по каналам на лодочке…

— А разве каналы ещё не замёрзли?

— А что, в Питере морозы? Блин, жена шубу опять захочет…

— Главное, не ходите в Кунсткамеру на полный желудок, может стошнить. Я помню, в восемьдесят седьмом году…

— Да зачем вам каналы? Накупите вина, закажите пиццу и сидите в номере. Вам пора третью дочку рожать, а вы сачкуете! Эрмитаж подождёт, пока девочки подрастут.

— Да кто бы говорил! Сама рожай!

Катя не могла проглотить шампанское. Держала стаканчик в дрожащей руке и вспоминала сообщения, которыми обменялась с Олегом после успеха в «Бревисе»: — «Ес­ли хо­чешь, я уво­люсь», — «Ес­ли ты муж­чи­на, не пе­рек­ла­дывай ре­шение на жен­щи­ну», — «Ок».

Что ж, он принял решение.

Олег ушёл первым — после жарких объятий со всеми креативщиками. А координатора Катю он лишь приобнял и тут же отпустил. Она в последний раз вдохнула запах его восточных духов, аромат его кожи, ощутила тепло его тела. Дверь за ним захлопнулась. Всё померкло. Всё рассыпалось в пыль. Катя поставила на стол нетронутый стаканчик шампанского и рухнула на стул как подкошенная.

Савва Аркадьевич пожелал всем приятных выходных и скрылся в своём кабинете. Потом убежал Илья: Сапсан никого не ждал.

Гелла подошла и нависла над Катей, как хмурая туча:

— Катюха, ответь мне на один вопрос: зачем ты его отпустила? Или ты дура, или я ни хрена не понимаю в этой жизни! Таких мужиков не отпускают.

Глава 34. Зов любви

Она приехала домой. Есть не хотелось. Она просидела час, уставившись в окно. За окном полетели первые снежинки — тонкие, невесомые. Они таяли, не долетев до земли. Начиналась зима. Потом стемнело, и Катя с трудом поднялась и легла в кровать. У неё даже не было сил раздеться. Теперь она потеряла всё: мужа, возможность родить ребёнка и свою новую любовь. Больше её в этом мире ничего не держало.

Как она могла его отпустить? Странный вопрос. Разве у неё был выбор?

Катя быстро нашла ту новостройку. Обнесённая синим забором, она словно игла высилась среди хрущёвок. В строительной бытовке усатый прораб ругался с кем-то по телефону. Катя подождала, пока прораб освободится, и спросила: