Любовь под маской льда - Эмми Грейсон
— Сара всегда оставляет мне еды, которой хватило бы на троих. Но таким образом я не голодаю пару дней.
Он налил в бокалы золотистую жидкость с пузырьками, поднимающимися к поверхности.
— Шампанское? — спросила Александра, поднося бокал к губам и ощущая щекочущее покалывание.
— Это игристое вино из Риу-Гранди-ду-Сул. В последние годы Бразилия стала одним из главных экспортеров игристого вина в мире.
Александра улыбнулась, уловив нотку гордости в его голосе. Она сделала глоток и с чувством произнесла:
— Вкусное!
И тут Грант улыбнулся — искренне, радостно, по-настоящему — впервые с тех пор, как они встретились снова. Лицо его преобразилось из загадочно-меланхоличного, приятного в удивительно красивое.
— Это из винодельни моей двоюродной сестры. Она медленно, но верно идет к успеху.
Вопрос уже готов был слететь с губ Александры, но она промолчала, сунув в рот виноградинку.
— Что?
Подняв глаза, Александра поймала на себе испытующий взгляд своего собеседника. Она проглотила виноград слишком быстро и принялась мучительно кашлять. Грант обошел стол и сунул в руку девушки бокал. Сделав глоток, она произнесла:
— Ничего.
— Александра, я вижу, что тебе есть что сказать.
Что ж, подумала девушка, Грант и впрямь знает ее, как никто другой, стоит ли отрицать очевидное.
— Фотографии в твоей комнате — они ведь сделаны в Бразилии?
Он кивнул:
— Да, на ежегодном карнавале.
— Ты скучаешь по родной стране?
Грант резко выдохнул, не сводя глаз со своего бокала, а потом кивнул:
— Каждый день. — Подойдя к окну, он посмотрел на океан. — Большая часть моей жизни прошла здесь, в Штатах, но я чувствую себя так, словно какая-то часть меня потеряна. Родные со стороны отца и матери, моя история — все это там, в Форталезе.
— Ты думал о том, что когда-нибудь сможешь вернуться?
Грант поднял бокал к свету и внимательно посмотрел на золотистую жидкость в нем.
— Я хочу поехать туда в этом году после запуска «Пирсон групп». Если все будет хорошо, то мы с матерью уедем туда следующей весной.
Александра онемела, чувствуя, как ее охватывает страх.
— Что? — потрясенная, вымолвила она. — Но ты ведь говорил, что вас там могут убить.
Грант повернулся к ней, и во взгляде его Александра увидела удовлетворение.
— Та группировка, что расправилась с моим отцом, была жестокой, но небольшой и дезорганизованной. Когда у меня появились деньги и связи, я начал вмешиваться в их дела. Где задержат груз, где появится полиция. Разнесся слух, что тот, кто убил отца, ненадежный человек, что, может, он даже сотрудничает с полицией. Его убили в прошлом году, а группировку распустили.
Александра ощутила неприятный холодок — у нее возник новый невысказанный вопрос.
— Я не заказывал его убийство, — ответил Грант, безошибочно угадав ее мысли.
— Я… Грант, я не…
— Ты думала об этом. Не скрою, мысль эта и мне приходила в голову. У меня был шанс… — Грант сделал глоток вина. — Я всегда говорил себе, что хочу разбогатеть, чтобы ни я, ни мама больше никогда не знали, каково это — жить без денег. В Бразилии мы не были богачами, но там наша жизнь была счастливой. Здесь же, в Штатах, наедине со своим горем и в чудовищной съемной квартире… — Грант снова умолк, задумавшись. — Я знал, что если стану богат и неуязвим, то непременно сотру с лица земли эту банду негодяев.
В голосе его зазвучали горькие нотки, и Александра непонимающе посмотрела на него: неужели он осуждает себя за жажду мести? Его, совсем еще ребенка, лишили отца и родного дома, перечеркнули его юность, отняли у него родных и друзей. Любой бы на его месте решил отомстить. Грант же внезапно произнес:
— Теперь, когда ты все знаешь, ты, вероятно, сочтешь, что я вовсе не принадлежу этому окружению.
— О чем ты?
Грант усмехнулся зло и жестко.
— Не стоит отрицать очевидного: я стоял за этим убийством, ведь это я ослабил группировку, умышленно создал ситуацию, в которой оно стало возможно. И я был рад смерти человека, по вине которого погиб отец. Я красиво одеваюсь, вожу дорогие машины, но под этой маской для тебя скрывается обычный уличный бродяжка.
— Не додумывай за меня! — раздраженно ответила Александра. Она со стуком поставила бокал на мраморную столешницу. — Хочешь знать, что я думаю на самом деле? В последний раз, когда я навещала отца в тюрьме, он вел себя как сущий подонок, обошелся со мной жестоко и подло. Я посещала его каждую неделю не один месяц, как примерная дочь, а он не переставая вещал о том, как я его подводила всю жизнь. — Александра обошла кухонный остров, вне себя от ярости. Сейчас она была зла на мир, в котором существуют наркосиндикаты, на отца, на Гранта за то, что он приписывает ей невесть что, и на себя. — Когда я уходила, он кричал, приказывая мне немедленно вернуться, прекратить быть тряпкой, а я только думала, что надеюсь на то, что он умрет, не выходя из заточения. Так что нет, Грант, я не считаю тебя чудовищем за желание отомстить за смерть отца и сделать так, чтобы вы с матерью могли вернуться домой, не рискуя жизнью. Ты избавил страну от группы негодяев, которые могли бы убить еще кого-то. Можно ли винить тебя за то, что ты радовался смерти убийцы твоего отца? Я считаю тебя нормальным человеком, который что-то сделал в этой жизни сам. Пора тебе уже признать свои достижения вместо постоянных самобичеваний.
Грант поставил бокал и повернулся к ней, но лицо его было непроницаемо.
— Вы и вправду так считаете, мисс Мосс?
Он преодолел расстояние между ними в два шага и теперь стоял так близко, что Александра ощутила, как ее словно накрыла теплая волна. Грант всегда действовал на нее так
