Элизабет Кейли - Мы будем вместе

Ваш друг Томас.

P.S. Камилла, будьте осторожны!

P.P.S. Не забудьте уничтожить письмо!»

Обжигая пальцы, Камилла жгла листок, присланный Томасом. Она продумывала план действий на завтра. В одном Томас прав, никто не должен знать, куда она поехала. Если только Эрскин догадается, что Джим вновь появился в ее жизни… Камилла даже боялась представить, что тогда произойдет. Но одно она знала точно: Джим потеряет свое место.

Завтра вторник? Значит, она должна быть в салоне в одиннадцати до двух. Вот и отлично! Она приедет в салон, покрутится там, а потом пойдет якобы в бассейн. Никто и не подумает там следить за ней. Даже если Эрскин и заподозрит что-то, ему подтвердят, что Она была в салоне. Впрочем, вряд ли Эрскин о чем-то догадается. Решено, завтра она так и сделает. Ах, как же ей хочется поскорее увидеть Джима!

Их первая после долгой разлуки встреча была волшебной. Но если бы Камиллу кто-то спросил, что они делали, о чем говорили, она не смогла бы ответить. Единственное, что она помнила, это счастье, переполнявшее ее сердце.

И если бы Томас не позвонил около половины третьего, Камилла ни за что не вспомнила бы, что ей нужно до трех часов вернуться домой.

Они долго прощались и не могли оторваться друг от друга. Джим целовал Камиллу, он постоянно повторял, что виноват перед ней, что сделает теперь все, чтобы она была счастлива. Требовал, чтобы Камилла сегодня же переехала к нему. Но у нее хватило здравого смысла понять: как только узнают о том, что Джим с ней встречается, он потеряет работу и вряд ли найдет столь же выгодное место. Камилла убедила Джима, что не стоит очертя голову бросаться в огонь страсти, сжигающий их. Она была уверена, что вместе они придумают, как лучше разрубить этот гордиев узел.

— Теперь, когда мы вместе, нам уже ничто не страшно, — на прощание сказала она. — Мне пора, Джим. Отпусти меня.

— Камилла, я не могу с тобой расстаться! После стольких лет ты со мной!.. Я большего и не прошу у судьбы! Мне нужна только ты — и плевать на работу!

— Не говори так, Джим, — укорила его Камилла. — Ты многого добился, и я не хочу, чтобы из-за меня ты все потерял. Я должна вернуться домой.

— От одной мысли, что он будет прикасаться к тебе, у меня все внутри переворачивается! — хмуро сказал Джим, крепко прижимая к себе Камиллу.

— Глупенький! Наш брак уже давно был бы признан фиктивным, если кто-то хотел бы этим заняться. Я нужна Эрскину только для того, чтобы выходить со мной в свет.

— Я умираю от ревности, — честно признался Джим. — И теперь не знаю, как мне работать с ним. Благо мы не так уж часто встречаемся!

— Потерпи чуть-чуть, милый! — попросила Камилла. — Думаю, как только ты окончишь работу в Плимуте и сможешь вернуться в Бирмингем, я подам на развод, а потом приеду к тебе, и мы будем вместе до конца жизни.

— Всегда вместе, как мы мечтали когда-то.

Джим улыбнулся Камилле и нежно ее поцеловал. Так, как никто и никогда не целовал.

— Я люблю тебя, Джим, люблю больше жизни!

8

— Эрскин, что такое у вас с Камиллой произошло? — поинтересовался Брэндан, входя в кабинет зятя.

— То есть? — Эрскин поднял глаза от контракта, который внимательно читал.

Он был очень удивлен вопросом Брэндана. Эрскин давно научился не замечать жену. Она была как бы приложением к нему — богатому и преуспевающему бизнесмену. Он задумчиво взял чашку с остывшим кофе и сделал глоток.

— Камилла выглядит такой счастливой! Она случайно не ждет ребенка?

От неожиданности Эрскин чуть не поперхнулся слюной.

— Не думаю, — наконец смог сказать он.

— Да ладно тебе! — Брэндан буквально цвел от радости. — Будет уже скрывать! Я, конечно, понимаю, что дурная примета говорить о ребенке, пока сами толком не уверены, но я же отец!

— Брэндан, Камилла не беременна! — четко, почти по слогам произнес Эрскин.

— Ты уверен? — Брэндан сразу же погрустнел, плечи его опустились.

— На сто процентов. В конце концов, я ее муж и мне лучше знать, ждет она ребенка или нет!

— Да, действительно, — согласился Брэндан. — Вот и Изабель сказала, чтобы я не лез в это дело. Прости, я не мог удержаться.

— Ничего. — Эрскин махнул рукой, как бы прощая тестю это незначительное прегрешение.

— Ладно, я, пожалуй, пойду? — неловко спросил Брэндан.

— Если больше ко мне нет никаких вопросов и моя жена больше не подает поводов для разговора, — усмехнувшись, сказал Эрскин, — то вы можете покинуть мой кабинет, скоро придет один человек, с которым мне нужно будет обсудить сделку.

Брэндан с грустью окинул взглядом кабинет, который еще два года назад был его кабинетом. Но, уверившись, что зять человек надежный, он передал ему все дела и торжественно усадил в свое кресло. Было заметно, что теперь в кабинете работает другой человек. Многое изменилось почти до неузнаваемости, и Брэндан робел и терялся.

— До свидания, Эрскин. Может, все же приедете к нам на обед? — с надеждой спросил он.

— Мы постараемся, — сухо ответил Эрскин.

Брэндан кивнул и быстро вышел.

Может быть, я действительно мало внимания уделяю своей жене? — задумался Эрскин, оторвавшись от контракта. Мне кажется, что она такая же серая и скучная, как и всегда. Вероятно, я просто не присматривался… Но если она вдруг повеселела, с чего бы это?

Эрскин недовольно поморщился. Не хватало только разбираться с собственной женой! Не для того он женился, чтобы получить дополнительную головную боль.

И потом, счастлива она — ну и пожалуйста. Может быть, выкинула из головы этого своего парня, как его там звали? Давно пора бы! Я ведь делаю для нее все, и даже больше чем все. А что получаю в ответ? Черную неблагодарность! У нее во время венчания глаза были на мокром месте, а на лице такая скорбь, будто я людоед и съем ее через полчаса после отъезда гостей!

Эрскин потряс головой. Не время думать о прошлых обидах. Сейчас его больше должно волновать подписание контракта, а не счастливый вид жены.

А к Брэндану и Изабель надо съездить, а то еще обидятся. Что-то старики в последнее время начали сдавать…

Камилла, напевая любимую рождественскую песенку о странных подарках, украшала дом к Рождеству. Вот уже полгода два раза в неделю она встречалась с Джимом. Сначала они просто не могли оторваться друг от друга, и только в последние несколько недель стали находить время для разговоров.

О чем они только не говорили! Камилла лишь после этих бесед, которые могли длиться бесконечно, поняла, как все эти годы ей не хватало простого человеческого общения.