Шарон Фристоун - Неприступные стены

При этом болезненном воспоминании Марко стиснул зубы. В кои веки он поверил женщине, а оказалось, что и она, и вся ее семейка задались целью обобрать его. Половина дома, которую они не собирались ни продавать, ни покидать надолго — какая польза в ней ему? Да уж, провели его, как ребенка.

— Не слышу ответа.

Оливия сидела, выпрямившись, и в упор смотрела на него в ожидании ответа.

В его глазах промелькнула хитринка.

— Помнишь, я выкупил у твоего отца землю. Я дал очень хорошую цену. Но у твоего отца была серьезная статья расходов — Виржиния.

— Можешь мне не рассказывать, — пожала плечами Оливия.

— Так вот. Рассмотрев проект со всех сторон, я пришел к выводу, что разрабатывать земельные участки невыгодно. Твой отец был очень разочарован, потому что рассчитывал получить больше денег после того, как земля станет приносить доход. Я испытал некоторое чувство вины, потому что изменил свое решение насчет земли. И вот, когда Джереми предложил мне выкупить часть дома с тем, чтобы вложить деньги в другой проект, о котором он собирался рассказать, я согласился. Повторяю, я испытывал перед ним неловкость из-за того, что изменил первоначальные планы.

Марко нес полную чушь и сам это понимал. Как хорошо, что Оливия не очень-то ориентируется в бизнесе!

— Ты такой альтруист, — саркастически, промолвила она.

Может, в бизнесе она и не разбирается, но чутье на ложь у нее, безусловно, есть.

— То, что ты рассказал, — продолжала Оливия, — никак не объясняет тот факт, что он ничего не сказал мне. Он ведь продал половину моего наследства!

— Джереми был гордый человек, — ответил Марко. — Думаю, он планировал вложить деньги в какое-то предприятие и получить доход. После чего, он либо выкупил бы у меня назад половину дома, либо воспользовался бы деньгами на благо семьи. Но я уверен, что он в конечном итоге все рассказал бы тебе. Он просто не успел. В бизнесе иногда требуются годы, чтобы прочно закрепиться, а он слишком рано погиб.

Оливия грустно опустила голову. Наверное, так оно и было. Нелегко было унять аппетиты Виржинии. Каждый год они с отцом ездили отдыхать во Францию, снимали на побережье роскошную виллу и арендовали яхту. Чтобы потом Виржиния могла размахивать фотографиями пред носом завистливых подруг.

— Наверно, ты прав, — неуверенно сказала Оливия.

В голове у нее все крутилась какая-то неясная мысль, не мысль даже, а смутное ощущение. Было в рассказе Марко какое-то несоответствие, какая-то странность. Но она никак не могла ухватить эту мысль и, в конце концов, сдалась. Вряд ли что-то изменится, даже если она точно выяснит, что произошло четыре года назад между Марко и отцом.

— Что ж, давай решать, — сказала она. — Либо ты выкупаешь мою часть дома, либо мы продаем дом и делим деньги.

— Нет. — Взгляд Марко был твердым. — Есть еще и третья возможность. В твоем случае она единственная.

— Звучит почти как приговор, — деланно засмеялась Оливия. — Или как угроза.

— Не угроза, а обещание. Я обещаю отреставрировать дом, плюс я выплачу твои налоги, плюс оплачу все расходы. Ты и Джонни останетесь здесь. Взамен...

— Я поняла! — с радостью воскликнула Оливия. — Ты устроишь здесь гостиницу или клуб, а нам выделишь несколько комнат.

Оливия подумала, что это удивительно щедрое предложение. Она не могла и мечтать о таком исходе дела!

— Не совсем так, — без тени улыбки поправил ее Марко. — Никакой гостиницы здесь не будет. Как прежде, дом останется частным владением. И ты будешь вести хозяйство, как и раньше. Но мы будем жить здесь вместе.

— Вместе?! — вскочила на ноги Оливия.

Ему нужна бесплатная экономка! Вот оно что!

Она будет вести дом, а он будет возить сюда своих подружек! В ее дом!

— Ни за что! — отрезала Оливия.

Сама мысль казалась ей кощунственной, хотя она не могла бы объяснить, почему.

Марко тоже поднялся на ноги и теперь возвышался над ней, как гора. Он тяжело опустил руки ей на плечи, и она безуспешно пыталась сбросить их.

— Ты такая импульсивная, — усмехнулся он. — Но дай мне закончить. Мы поженимся. Ты будешь жить здесь на правах моей жены. Так долго, пока мне не надоест.

— Твоей жены?

Это было все, что услышала Оливия.

— Совершенно верно. А когда мы расстанемся, дом останется в твоем полном распоряжении. Без каких-либо обязательств.

Она ошеломленно смотрела на него снизу верх. Он, наверное, шутит. Его непроницаемые глаза смотрели на нее холодно и твердо. Она судорожно всхлипнула и побледнела. Марко — из тех, кто всегда добивается своего. Как она могла об этом забыть?!

Она цинично засмеялась. Но ведь он уже получил то, что хотел. Так чего ей терять?

— Я не могу понять, — холодно сказала она. — Для чего все это тебе? Какая тебе от этого выгода?

— И ты еще спрашиваешь? После того, что только что произошло между нами там, наверху? — Он насмешливо улыбнулся. — Ах, женщины. Всегда напрашиваются на комплименты.

Он слегка пожал плечами. Лицо его стало непроницаемым. Он размеренно продолжал:

— Я не против того, чтобы побаловать тебя комплиментами. В восемнадцать лет ты была прекрасна. Эти годы превратили тебя в само совершенство. Ты необыкновенно красивая женщина, Оливия. — Он обвел глазами ее фигуру, остановился на груди, обтянутой тонким свитером. — Мое хобби — коллекционировать редкое и прекрасное. Ты подпадаешь под это определение. Ты само совершенство. Я имею в виду только внешнюю красоту, конечно. Твоя душа далеко не столь чиста, как твое тело, и это самая большая редкость, которую я встречал.

Он помолчал.

— Я хотел стать твоим любовником еще тогда, четыре года назад. Однако ты меня отвергла, а я такие обиды не прощаю. Я решил, что ты моя должница. Сегодня я пришел и получил долг, — закончил он, и в голосе его звучала угроза.

— Я?! Я твоя должница?! Да это просто верх наглости! Я не знаю, как тебе удалось это сделать, но ты украл половину моего дома! Неужели этого мало?

— Мало, — твердо сказал он. — Я хочу тебя. Сегодня я был удивлен, поняв, что я — твой первый любовник. И, естественно, я хочу пользоваться этим редким даром как можно дольше. Пока мне не надоест.

Он произнес это так просто, с таким нескрываемым презрением, что Оливия ушам своим не поверила. Она высокомерно вскинула голову.

— Ничего отвратительнее я в жизни не слышала. Средневековье какое-то! Ты что, думаешь, в наше время можно владеть женщиной, словно вещью?

— В мои планы не входит владеть тобою всю жизнь, — возразил он. — Только временно. Временная жена, так сказать.

Она сделала попытку сбросить с плеч его руки, но он крепко держал ее. Лицо его приблизилось.