Кристин Григ - Ты только мой...

Ее кисть, нет, вся рука до плеча болела невыносимо.

Сжав губы, она попыталась сориентироваться. Она сидела в машине, в пикапе, быстро несущемся в ночи. А рядом за рулем сидел герой нефтяных разработок, мистер Брэд Джонсон.

Она подняла здоровую руку к лицу и отвела спутанные волосы назад. Если Брэд сидит за рулем, значит, они уже в Оклахома-Сити. Да, она могла припомнить, как они садились в машину возле больницы, как ехали на летное поле… Как Брэд целовал ее. И свою непростительную минутную капитуляцию…

Изабелла вздрогнула. Отвратительно! Как могла она отвечать на поцелуи этого невыносимого человека? А он был невыносим, в этом она не сомневалась. Пусть на нее и действовала его внешность, но он обращался с ней просто как с дурочкой, и этого она ему не могла простить. Брэд Джонсон был самым заносчивым, наглым и эгоистичным мужчиной, которого она когда-либо встречала в своей жизни.

Он унизил ее перед банкиром, перед ее деловыми партнерами, заставил растеряться перед рабочими, выставил в глупом виде перед персоналом больницы – и почему? Просто потому, что она была женщиной, и это делало ее в его глазах существом второго сорта, чем-то заведомо неполноценным.

Ее отец обращался с матерью точно так же. О, он заявлял, что любит ее и заботится о ней, но Изабелла до сих пор помнила, как мать постоянно нервничала и порой плакала от бессилия и обиды. Ни одна умная женщина не позволит, чтобы с ней обращались, как с хорошо дрессированной, послушной собакой.

Ну хорошо же, она ему покажет! Сегодня вечером она больше не станет с ним препираться, но завтра… завтра она сделает то, что должна была сделать с самого первого дня: то есть скажет Брэду Джонсону, что или он признает ее право руководить «Найт ойл» или… или…

Или что? Или она подает на него в суд?..

На «Джонсон энтерпрайзис» наверняка работают десятки адвокатов. И Джонсоны не пожалеют сотни тысяч долларов, чтобы оспорить в суде ее иск. А на нее не работает никто, даже контора по уборке помещений, как злорадно подчеркнул Брэд. И в последний раз, когда она выписывала чек, она имела на своем счету ровно пятьдесят три доллара восемьдесят четыре цента…

– Ты проснулась?

Изабелла взглянула на Брэда. Его взгляд был устремлен на дорогу.

– Конечно, проснулась, – резко бросила она. – А что?

– Просто проверка. Ты проспала весь полет.

– Я притворялась, что сплю, – отрезала она. – Это предпочтительнее, чем терпеть твое общество.

– Значит, ты меня дурачила, милочка? Если бы я это знал, то не нес бы тебя на руках в машину.

Изабелла вспыхнула, но ничего не сказала. Он нес ее в машину? Должно быть так, раз она не помнила, чтобы шла сама. Только теперь она припомнила легкое прикосновение его пальцев к своей груди, когда он отстегивал ей пристежной ремень, ощущение его рук, обнимающих и поднимающих ее…

– Как ты себя чувствуешь?

Ужасно она себя чувствовала. Кисть болела, и вся рука, а теперь еще и голова раскалывалась.

– Прекрасно, – холодно ответила она.

– Может, тебе принять еще пару таблеток?

– А может, тебе лучше заниматься своим делом?

– Это меня устраивает. – Он взглянул на нее и натянуто улыбнулся. – В самом деле, это настолько меня устраивает, что я даже не стану спрашивать, не нужно ли тебе чего-нибудь из того ночного магазинчика на углу.

Изабелла закусила губу. Конечно, ей не мешало бы заскочить в магазин и пополнить запас продуктов. Она ведь даже думать забыла об этом, озабоченная той катастрофой, которую вызвал приезд Брэда Джонсона.

Она было открыла рот, чтобы сказать, что нет, она передумала, ей нужны замороженные обеды, чтобы не беспокоиться о готовке, пока не заживет рука, что у нее нет ни чая, ни кофе, ни хлеба, а учитывая то, как она себя чувствует, у нее не скоро еще появится возможность самостоятельно отправиться в магазин… Но, с другой стороны, лучше умереть с голоду, чем просить Брэда о помощи.

– Единственное, что мне нужно, – сказала она, – это побыстрее оказаться в своем собственном доме и не видеть тебя больше никогда.

– Наши желания совпадают, – бросил Брэд и свернул на ее подъездную дорожку.

Изабелла отстегнула ремень безопасности левой рукой.

– Спасибо за помощь, – сказала она тоном, в котором каждое слово звучало фальшиво.

– Не за что, – ответил он таким же саркастическим тоном, как и она. Потом погасил фары, выключил мотор и вылез из машины.

– Что ты делаешь? – спросила она, когда он обошел вокруг и открыл ее дверцу.

– Смотрю, как ты выходишь.

– Я не нуждаюсь в том, чтобы кто-то смотрел, как я выхожу.

Брэд сдвинул на затылок свою бейсбольную кепку.

– Нет? – спросил он насмешливо.

– Нет, – огрызнулась она.

– Судя по твоему виду, дорогая, нужно, чтобы кто-то присмотрел, как ты это сделаешь.

К несчастью, он был прав. Одно дело отстегнуть ремень здоровой рукой, но сейчас, когда нужно было встать с сиденья, она почувствовала себя так неуверенно, что боялась просто свалиться на землю, если не обопрется на кого-нибудь.

– Ну, что скажешь, дорогая? Может, помочь?

– Да, – проговорила она сквозь зубы.

– Что «да»?

– Черт возьми, Брэд, это совсем не смешно!

Он забрался внутрь пикапа, взял ее на руки, прижал к себе.

– А знаешь, – сказал он, пересекая узкую полоску газона, – я тут подумал…

– Так и вижу большой газетный заголовок, – насмешливо продолжила Изабелла. – «Брэд Джонсон думает»!

– Так вот, я подумал, – продолжал он, не сбавляя шага, – что, должно быть, неправильно представлял себе ту привилегированную школу, где ты преподавала.

– Я там не преподавала, – жестко возразила она. – Я консультант-психолог, а не учительница, и я читала лекции по теории делового успеха. И это никакая не привилегированная школа, а просто учебное заведение, где молодые женщины могут учиться в атмосфере, способствующей полному развитию их способностей.

Поднимаясь по ступенькам крыльца, Брэд хмыкнул.

– То есть парней туда не принимают?

– Да, там учатся исключительно лица женского пола.

– Тогда скажи мне вот что, дорогая. Как ты можешь выступать с подобными глупостями и при этом так чертыхаться?

– Это не глупости. И я не…

– Нет, чертыхаешься. Для леди, которая пьет чай, оттопырив розовый пальчик, ты, несомненно, слишком много ругаешься.

– Наверное, это оттого, что в ранние годы я, к несчастью, довольно долго жила в Оклахоме.

– Тогда я вот чего не понимаю. – Брэд опустил ее на крыльцо. – Если ты презираешь Оклахому, почему вернулась сюда?

– Я не презираю Оклахому, – ответила Изабелла. Недовольная складка пролегла у нее на лбу. Очутившись на ногах, она, к своему удивлению, почувствовала, что они подгибаются и дрожат. Она повернулась и ухватилась за перила крыльца для опоры. – И ты знаешь, почему я вернулась. Чтобы руководить «Найт ойл».