Ирен Беллоу - Любовное перемирие

— Я не желаю говорить об этом, — резко ответила она и снова замолчала. Минуту спустя она вдруг засмеялась. — До сегодняшнего дня мне хотелось верить в чудо. Но чудес на свете не бывает, и снова встает вопрос: как мне распорядиться своей жизнью? Я уже голову сломала, размышляя над тем, как жить дальше.

— А какой выбор?

— Нет у меня выбора! Понимаете? Не-ту! Что я умела делать, кроме того, чтобы позировать перед объективом? Ни-че-го!

Боясь навредить, Джеймс не стал продолжать этот разговор. Единственным желанием его было помочь Рейчел. Хотя, если честно, была у него и личная заинтересованность в ее полном выздоровлении.

Машина доставила их к подъезду замка. Джеймс сам открыл перед нею дверцу, и Рейчел быстро проскользнула мимо него в дом. Он вошел следом и успел задержать ее в холле, положив руки ей на плечи и повернув к себе лицом.

— Я полагаю, — осторожно заговорил он, — что ты не перестанешь мучиться, пока не смиришься с тем, что произошло.

Рейчел посмотрела на него так, словно услышала глупость.

— Разве у меня есть выбор?

— Я говорю не о смирении на словах, а о внутреннем смирении, дорогая, — втолковывал ей Джеймс, внутренне морщась от банальности своих слов.

— Давайте не будем заниматься метафизикой. Я отлично понимаю, что происходит с вами.

— Со мной ничего не происходит, — запротестовал он. — Мне бы не хотелось повторяться…

— Происходит. Я слышу это в вашем голосе, когда вы вдруг начинаете изрекать избитые истины. — Рейчел была несправедлива к нему и понимала это. Джеймс пытается помочь ей. Но помочь ей он может только одним способом, сказав, что ей не нужны очки и шляпа, что со шрамами или без них она нужна ему, что он ждал ее всю свою жизнь… Рейчел тяжело вздохнула. Откуда взялись эти романтические желания? Вероятно, последствия перенесенного сотрясения мозга. Не нужен ей Джеймс Макларен, бизнесмен и добрый самаритянин, как назвала его медсестра в больнице. Никто ей не нужен. Всю жизнь она рассчитывала только на себя. В отличие от матери, которая всегда нуждалась в мужской поддержке. А перед этим мужчиной ей до сих пор стыдно за проявленную слабость. Не дай Бог, еще раз ей так опозориться! — Не обращайте внимания на мои слова, — устало сказала Рейчел. — Все это не имеет значения.

— Рейчел, я не хочу ссориться с вами…

— Тогда помалкивайте.

— Разве мы не могли бы спокойно поговорить?

— Нет.

При всем терпении, которым сознательно запасся Джеймс, он вынужден был признать, что поведение Рейчел становится просто невыносимым. Он не хотел ссориться с ней, он хотел только поговорить. Неправда, возразил он себе, не хотел он разговаривать с ней. На самом деле он хотел заключить ее в свои объятия и зацеловать до бесчувствия, сказать, что знает ответ на мучающий ее вопрос, как распорядиться своей жизнью. Она могла бы провести ее вместе с ним. Джеймс нервничал, а ему сейчас нужны были как никогда выдержка и рациональное мышление. Им надо спокойно поговорить обо всем. Они не разговаривали так с того дня, когда он поймал ее на площадке скалы.

Он вдруг осознал, что не понимает женской ментальности, да, впрочем, он никогда и не старался проникнуть в их внутренний мир. Он всегда вел себя как джентльмен и старался не причинять им страданий, насколько это было возможно. Ситуация, в которой он оказался теперь, была совершенно необычной для него. От него требовалось сказать женщине правду, которая поддержала бы ее, но, как это сделать, он не знал.

— И все-таки мне нужно вам кое-что сказать, Рейчел.

— Говорите.

— Жалость к себе плохой помощник. — Черт! Неужели он ляпнул такую глупость?! Джеймс видел, как исказилось гневом лицо Рейчел и она отпрянула от него, скинув его руки. — Я хотел сказать… — торопливо попытался он исправить свой промах.

— Вы уже сказали! По-вашему, я купаюсь в жалости к себе любимой?

— Этого я не говорил.

— Неважно, что вы сказали, важно, что вы так думаете обо мне.

— Ничего подобного, — с жаром возразил Джеймс и на секунду задумался. — Впрочем, это естественное чувство при данных обстоятельствах.

— Да, и это только мои обстоятельства!

— Рейчел, дорогая!

— Перестаньте называть меня дорогой! — Она хотела уйти, но передумала. — Могу рассказать очень смешную историю. Пока я ждала хирурга, который вышел в соседнюю комнату, его помощница принесла мне посмотреть два журнала. Угадайте, чьи фотографии были опубликованы в этих двух номерах? Мои. Сделанные в этих самых местах всего лишь два месяца назад, где я еще похожа на человека, а не была такой уродиной. Правда, смешно? — Она резко отвернулась и бросила через плечо. — Завтра утром я уезжаю домой.

6

Первым желанием Джеймса было силком усадить Рейчел в машину и отвезти ее назад в клинику, чтобы показать психиатру. Если она видит себя в зеркале, то почему они видят разное? Нужно быть сумасшедшей, чтобы считать себя уродиной. Да, ей не придется больше сниматься для журналов, но ведь жизнь на этом не кончается.

— И что вы там будете делать? Запретесь в своей комнате? — крикнул он вслед ей.

Рейчел оглянулась.

— Не ваше дело!

— Вы хоть способны объективно судить о своей внешности, глядя на себя в зеркало? — спросил он, догнав ее и схватив за руку.

— Зачем смотреться в зеркало? Что там отражается, можно видеть по вашему лицу.

— Не понимаю, — замотал головой Джеймс. — Что видно по моему лицу?

Рейчел вырвала руку, влетела в свою комнату и захлопнула дверь. Джеймс остался стоять на лестнице, гадая над тем, что же произошло.

Собирая вещи, Рейчел жалела о том, что не уехала раньше, что позволила Джеймсу тогда уговорить ее остаться в замке. Не создана она для замка, владелец которого никогда не станет частью ее жизни. Никто еще не раздражал ее так, как этот Макларен. Возомнил, видите ли, себя спасителем и благодетелем! Кто дал ему право высокомерно поучать ее, как себя чувствовать, что делать и чего не делать?! У него свой мир, у нее свой, и вряд ли они поймут друг друга. Ему, вероятно, никогда не приходилось потеть, как ей, чтобы заработать на жизнь.

Она сгребла всю обувь и швырнула в чемодан поверх платьев. Все было безразлично. Никто никогда не поймет, что значит в один момент утратить все, чем владеешь: безупречное лицо и работу. Оказаться перед фактом, что ты ничто, что будущее твое окутано плотным туманом, словно и нет его у тебя. Ей вспомнились письма женщин, которые печатались в журналах, просивших помочь им обрести второе дыхание. И те советы, которые давались на той же странице. Тогда казалось, что ей не грозит оказаться в подобной ситуации. Теперь она знала, что никто не застрахован от неожиданных перемен в судьбе. Вот, может быть, только такие счастливчики, как Джеймс Макларен.