Карла Кэссиди - Всего лишь миг

– Но если она съест кусочек мяса, это ей не повредит, вы согласны? – спросил Клиф. – Право, можно давать ей время от времени отбивную.

– Не спорю.

Эди было приятно, что Клиф принял так близко к сердцу просьбы бабушки насчет отбивной. Странно. Казалось, он твердо решил отталкивать всех от себя, делать вид, что от него никто ничего хорошего не дождется. А вот запомнил же он желанье бабушки насчет отбивной. Интересно, кого он пытается одурачить, изображая из себя этакого «крутого» мужчину? Во всяком случае, ее ему одурачить не удалось.

– Ой, Клиф, посмотрите на эту клубнику. – Внимание Эди привлекли плоские корзины, где горой лежали тугие красные ягоды. – Даже трудно поверить: такая изумительная клубника в это время года.

Эди взяла огромную ягоду, оторвала хвостик и сунула в рот, рассмеявшись совсем по-детски, когда брызнувший сок потек у нее по подбородку.

У Клифа захватило дух. Он не мог отвести глаз от Эди. Она была так чертовски хороша. Прядки волос, выбившихся из косы, завивались кольцами вокруг лица, льнули к шее. Свежий осенний воздух разрумянил щеки, клубничный сок выкрасил в алый цвет губы.

– Клиф, ну попробуйте хоть одну. Они такие сладкие.

Он и сам хотел попробовать, еще как хотел. Он хотел слизнуть алые капли у нее на подбородке, а затем подобраться к пунцовым губам и выпить сладкий клубничный сок, оставшийся во рту. Он хотел повторить их совместный опыт. При этой мысли у Клифа ослабли колени, грозили подломиться ноги. Как в полусне, он видел толпившихся вокруг людей, удивленный взгляд продавца. Он знал, что не может, поддавшись порыву, осуществить это свое желание, поэтому сделал хотя бы то, что было возможно. Поднял руку, коснулся пальцем ее подбородка, провел по губам, стирая сладкий ягодный сок, затем сунул палец себе в рот.

– Мм… действительно сладко. – Его рокочущий бас звучал хрипло.

Для Эди время остановилось. Рынок, прилавки, окружавшие ее люди, казалось, постепенно исчезали, а сама она все глубже опускалась в пучину желания. Примитивный эротический символ… его палец медленно обводит контуры ее губ, затем прячется у него во рту. Это всколыхнуло в Эди такие чувства, что на миг она потеряла способность ясно соображать.

– Вам нравится клубника? Вам я уступлю, скощу доллар за корзинку.

Эди тупо смотрела на продавца, точно он обращался к ней на иностранном языке.

– Что?

– Мы берем корзинку, – спокойно сказал Клиф, вытаскивая бумажник из заднего кармана брюк.

К тому времени, как Клиф расплатился за покупку, Эди успела взять себя в руки. Следующие два часа они нюхали дыни, щупали апельсины и осматривали все остальные фрукты и овощи в поисках каких-нибудь изъянов. Выбрали для Розы кабачки. Эди купила большую тыкву, зеленый горошек и пакет молодой картошки. Они со смехом так и сяк перекладывали свои покупки, мечтая о лишних руках или по крайней мере еще об одной, а то и двух продуктовых корзинках.

Клиф с улыбкой умиления смотрел, как Эди охала от восторга над живыми кроликами, остановившись перед клетками с утками, подражала их кряканью и взвизгнула от ужаса, когда продавец рыбы предложил ей попробовать кусочек кальмара. Он был огорчен, когда Эди сказала, что им пора идти домой.

– Я говорил вам, что надо было ехать на машине, – ворчал он, стараясь удержать корзинку с клубникой в одной руке и полдюжины пакетов в другой. – И прежде чем мы двинемся в обратный путь, мне надо подкрепиться. – Клиф указал на ресторанчик на углу площади за рынком.

– Но вы не так уж давно проглотили целую тарелку оладий, – со смехом возразила Эди.

– Да, но даже вьючным мулам дают кусочек сахара или морковку перед долгой дорогой с тяжелым грузом, – вкрадчиво уговаривал ее Клиф, улыбаясь мальчишеской улыбкой.

Эди смягчилась.

– Ладно, ладно.

Ей и самой не хотелось заканчивать их прогулку. Она знала, что, когда они вернутся домой, Клиф уйдет, а ей было слишком хорошо с ним, чтобы стремиться к разлуке. Клиф был сегодня совсем другим, он сражался с тенями, а не укрывался в них. Эди видела, каким бы он стал, если бы сумел изгнать эти тени навсегда. Многообещающая картина.

– Что бы вы хотели? – спросил Клиф, когда они сели за столик в отдельной кабинке ресторанчика.

– Только чашку чая. Я не голодна.

– Вы уверены? А я, пожалуй, попрошу омлет по-мексикански.

Эди нахмурилась, глядя на него, глаза ее потемнели.

– Вам что – жизнь надоела?

– Почему?

Эди, стиснув зубы, посмотрела на него.

– Слепому видно, что у вас язва и вас мучают боли. Недаром вы все время глотаете содовые таблетки. И несмотря на это, вы продолжаете есть всякую дрянь, от которой вам делается только хуже.

– Но мне нравится острая пища.

– А мне нравится гулять по ночам, но у меня хватает благоразумия понять, что ночные прогулки в наших краях опасны. Когда вы наконец поймете, что острая пища пагубна для вас?

– Кстати, насчет опасности ночных прогулок. Почему вы с бабушкой живете в этом районе?

Эди поняла, что Клиф намеренно переводит разговор на другую тему, и одарила его улыбкой сообщника.

– Я думала было забрать бабушку к себе, в квартиру, где я жила в то время, как она заболела, но затем решила сама переехать сюда и взять на себя все обязанности домовладелицы.

– Но почему было не продать дом? Возможно, вы выручили бы приличные деньги. – Клиф испытующе смотрел на нее.

– О, я не могла, – сказала Эди в ужасе от самой этой мысли. – Все наши жильцы немолоды, доход их ограничен. Большинство живет здесь не меньше двадцати лет за ту арендную плату, которую с них спросили в первый год. Вот, к примеру, миссис Кэтрел с третьего этажа. Ей девяносто, и у нее совсем никого нет. А мистер Уильямс с первого – он инвалид, прикован к инвалидному креслу. Куда им деваться? У них просто нет средств куда-нибудь переехать.

К столику подошла официантка, и Эди замолчала.

– Даме чашку чая, а мне два яйца всмятку, тост и стакан молока, – сказал Клиф. Он улыбнулся Эди. – Это вас устраивает?

Она кивнула и, протянув руку через стол, коснулась его руки.

– Несомненно. Я не хочу все время за вас волноваться.

Его глаза потемнели, и он выдернул свою руку.

– Нечего за меня волноваться. То, что случилось в позапрошлую ночь… это вовсе не дает вам права… я не нуждаюсь в вашем участии.

– Мое участие – это мое участие, и я могу проявлять его к кому хочу, – беспечно отозвалась Эди.

Она чувствовала, что теряет его. Видела, как сгущаются вокруг него темные тени, как напрягаются плечи, застывает суровой маской лицо. Ей хотелось – одной ее половине – прижать Клифа к груди, погладить по голове и сказать, что все будет хорошо. Но другая, упрямая, половина хотела глубже проникнуть в его душу, найти источник мрачных теней, которые гнездятся там, и вырвать его с корнем. Эди решила послушаться своего инстинкта.