Элис Шарп - Цветы любви

Наконец в кошке проснулся материнский инстинкт, и она начала облизывать крошечную мордочку и ушки новорожденного.

— Разве это не чудо из чудес? — с умилением вздохнула Конни.

— Никогда не устаю от этого невероятного зрелища.

— У нее будут еще котята?

Джон снял перчатки и очень осторожно прощупал мурлыкающую кошку.

— Нет. Мне кажется, у нее всего лишь один, зато очень большой ребенок. Хотя, кто знает, приглядывай за ней. Я пойду к Бонго. Позвони, если возникнут проблемы.

Он прошел обратно в смотровую комнату, размышляя над тем, как найти дом новоиспеченной мамаше и ее детенышу.

Перед восходом Лора тихо вышла из дома и поехала к себе в коттедж.

Дома она прошла в темную кухню. Мама с бабушкой, наверное, еще спали. Первый раз с момента отъезда она вернулась домой. Лора с нежностью огляделась и испугалась: дом перестал напоминать жилище, в котором она выросла. Рабочий фартук матери, висевший возле холодильника, ее уличные ботинки на газете около задней двери, все стеклянные контейнеры, которые Лора использовала для хранения риса и макарон, — все исчезло, зато появились ряды керамических поддонов. А где тостер? Какого черта они убрали тостер?

Стоп, а это что? Новые занавески? Лора потрогала кружевную ткань и вздохнула — мать выбрала новые занавески, не посоветовавшись с ней. А где те веселые красно-белые полосатые занавески, которые вешала она сама? Она любила их. И свой тостер.

А диванные подушки!

Цвета смягчились, возобладали пастельные тона! Характерные черты интерьера Лоры ушли в небытие. Ей нужно поскорее вернуться домой, прежде чем родственники закажут новую мебель.

В холодильнике она нашла маленькую бутылочку апельсинового сока и сделала глоток. Увидела накрытое блюдо, и обоняние подсказало, что это тушеное мясо, о котором упоминала бабушка. Лора взяла яблоко и закрыла холодильник.

Следующая остановка — у аквариума. Первое, что она сделала, — пересчитала рыбок. Все на месте. Взяв тряпку и тщетно стараясь быть спокойной, Лора принялась очищать водоросли от грязи. Затем поменяла воду.

Когда все было сделано, она встала на колени перед аквариумом. Интересно, каково это — целыми днями нежиться в тепленькой водичке и иметь трехсекундную память?

Может, и не так плохо. Если это правда, то хорошие вещи очень скоро забываются, а плохие — еще быстрее. Что ж, в этом есть резон.

Наконец она открыла оранжерею и включила свет. Двойное стекло было старым, и внутри было холодно. Множество красивых горшков, установленных на деревянную подставку, радовали глаз зелеными листьями. Время их цветения кончилось еще месяц назад.

Ряд горшков в середине был исключением. Бутоны в них распустились, а лепестки были такими… невероятными, что у Лоры захватывало дух, когда она смотрела на них.

Красные лилии — цвет, которого она добилась после нескольких лет поражений и который удивит мир.

Лора полила растения. Она так и не услышала от адвоката точной даты и отметила, что надо бы ему позвонить. Если все пойдет по плану, то день, когда эта лилия будет представлена публике и официально запатентована, наступит через пару недель.

Эта лилия — ее будущее, ее мост в завтра. Мост, который поможет отремонтировать цветочный магазин.

И это был секрет. Адвокат настаивал на этом.

Она проверила почву, пересчитала бутоны и поцеловала глянцевые лепестки, выключила свет, вышла и закрыла за собой дверь. Было еще темно, хотя тонкая линия у горизонта предвещала восход. Она услышала шипение и пожелала доброго утра Богглу, который приветствовал ее из-под лестницы соседа.

Затем Лора поехала в магазин. Была пятница, и, помимо заказа на два траурных венка и один свадебный букет, сегодня был день бесплатной раздачи гвоздик! Через несколько часов дюжина немолодых людей начнет штурмовать магазин, спрашивая про гвоздики и останавливая свой взгляд на ярких голубых глазах Эллы Гиффорд.

Составляя свадебный букет, Лора представляла себе магазин своей мечты. Больше рабочего пространства, больше света, новый переносной холодильник, огромная витрина. Настоящие деревья, антикварная мебель, орхидеи и профессиональное высококачественное оборудование. Она представляла себе этот магазин с шестнадцати лет; это было даже больше чем мечта.

К восьми часам все букеты были загружены в фургон. Встретив поставщика у задней двери, Лора заказала побольше пурпурных и белых гвоздик.

Когда показались мама и бабушка, у нее уже созрел план.

— Мам, сходи, пожалуйста, в булочную и купи четыре дюжины печенья, — попросила Лора, пока мать не сняла пальто. — Я позвонила им, они сказали, что все будет готово.

Мать выглядела возмущенной.

— Почему ты не сказала мне, что нужно печенье? Я бы испекла его вчера вечером!

— Извини, я плохой организатор. — Лора поцеловала обеих. — Бабушка, нам нужны салфетки и сидр. Три бутылки. И маленькие стаканчики.

— Не шампанское?

— У нас нет разрешения на использование алкоголя в рекламных целях. — К тому же неизвестно, как отреагируют семидесятилетние мужчины на выпивку в середине дня. — Сидр.

— Что происходит, Лора? — не унималась мать.

— Сегодня у нас рекламная акция. Мне нужна ваша помощь.

— Но… у меня были другие планы. Я думала, что говорила тебе, но, быть может, забыла. Если бы ты сказала раньше…

— Ты позавтракаешь с ним в другой раз, — встряла бабушка.

Позавтракает с кем? С доктором Ридом? Лоре хотелось закидать мать вопросами, но она сдержалась. Мама сама все расскажет.

Мама с бабушкой ушли, и Лора начала расставлять столы: один для печенья, другой для сидра. С цветами проблем не будет, подумала она, накрывая столы белоснежной кружевной скатертью и чувствуя, как поднимается у нее настроение.

Интересно, куда они засунули старый приемник?

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

К радости Лоры, бабушка загорелась идеей рекламной акции. А вернувшаяся с печеньем мать сказала, что это слишком дорого и довольно глупо. Поставив коробки с печеньем на стол и даже не сняв пальто, она пробурчала:

— Мне кажется, у нас совсем немного денег.

— Это новое пальто? — сузила глаза Лора.

Анжела вздрогнула.

— Это? Да нет, оно старое, просто…

— Мама, это новое пальто, — пригвоздила Лора.

— Ну да, может быть.

Лора подошла ближе к матери — та была накрашена. Накрашена! И ее голубое платье дочери тоже было незнакомо. Как и счастливый блеск в глазах.

Мать изменилась.

— Как я уже говорила, — повторила мама, взявшись за дверную ручку, — у нас мало денег, а печенье и сидр дороги, не говоря уже о цветах.