Мэхелия Айзекс - Забудь о прошлом

Со слов Джоан он знал, что два симметричных крыла были пристроены в девятнадцатом веке, а основное строение на несколько сот лет старше. Он знал также – по собственному опыту, – что, несмотря на все позднейшие усовершенствования, поддерживать тепло в огромных холлах и залах с высокими потолками почти невозможно.

Массивная дубовая дверь открылась, как только «ниссан» остановился на закруглении подъездной аллеи. На ступенях показалась старушка. Миссис Паркер, догадался Филип и внутренне поежился: как Джоан могла рассчитывать на помощь этой женщины в уходе за матерью? Она была худенькая и сгорбленная, и даже леди Сибил выглядела здоровее, чем она.

– Ступай, – сказал он, когда Джоан помедлила, прежде чем открыть дверцу. – Займись своей матерью. Я разгружу машину.

– А я тебе помогу, – нетерпеливо подпрыгивая на сиденье, заявил Крис, и, хотя Филип понимал, что должен отослать его вслед за матерью и бабушкой, он не нашел в себе сил отказать мальчику. Он чувствовал, что жизнь в этом доме не доставит тому никакой радости, и недоумевал, как Крис сможет продолжать учебу без квалифицированных учителей.

Едва поблагодарив его, Джоан выпрыгнула из машины и открыла дверцу перед матерью. После непродолжительных приветствий и объятий со старой экономкой, все трое исчезли в доме.

– Что мне делать? – спросил Крис, следуя за Филипом, который направился к багажнику.

– Это зависит от того, насколько ты силен, – лениво произнес Филип.

Мальчик с возмущением посмотрел на него.

– Я очень сильный, – обиженно заявил он, и Филип улыбнулся ему, прежде чем начать вытаскивать из машины сумки и тюки.

Крис действительно оказался полезным помощником. Только после того, как он помог ему перенести большую часть вещей в огромный холл, мальчик осмотрелся вокруг и поделился с ним первыми впечатлениями. Филип заметил, что Крис изо всех сил старается найти что-то положительное в ситуации, и ощутил, как в нем растет невольное восхищение этим ребенком.

– Вы с мамой когда-нибудь жили здесь? – спросил Крис, остановившись, чтобы перевести дыхание, и Филип решил не кривить душой.

– Мы несколько раз приезжали сюда, – сказал он, почувствовав неожиданную жгучую боль при воспоминании об этом. – Но наш дом был в Бирмингеме.

– Тогда почему же я родился в Шелби? – продолжал допрос мальчик. – Это случилось после того, как вы с мамой поссорились?

Филип вздохнул.

– Наверняка мама уже не раз рассказывала тебе об этом, – сказал он, поднимая коробку с китайским фарфором, который леди Сибил пожелала непременно взять с собой, затем указал на два свертка. – Вперед, ты сможешь донести эти подсвечники.

– А зачем бабушка привезла подсвечники?

Филип обрадовался тому, что Крис сменил тему.

– Не урони, – предупредил он. – Ты еще будешь рад им, когда отключат электричество. – Филип помолчал. – Кроме того, они очень ценные. Твоя бабушка считает, что это чистое серебро.

– А ты этому не веришь? – проницательно заметил мальчик.

– Я верю всему, что мне говорят, – строго произнес Филип. – А теперь постарайся не споткнуться. Они тяжелые, я знаю.

– Не такие уж тяжелые, – упрямо протянул Крис. Доставив подсвечники в целости и сохранности, он вернулся-таки к прежней теме. – Почему я родился не в Бирмингеме? Мама говорила, что это неважно, но я хочу знать.

Филип поставил тяжелую коробку с китайским фарфором на пол, выпрямился и размял затекшую спину.

– Потому что твоя мама жила тогда у бабушки, – честно ответил он. Мышцы болели от непривычной работы. – Слава Богу, осталось уже немного.

– Бабуля говорит, что нельзя поминать имя Господа всуе, – назидательным тоном заметил Крис, снова выходя вслед за Филипом на улицу. – Ты поэтому не любишь бабулю? Потому что она такая строгая и правильная?

Филип не смог сдержать усмешку.

– Не говори при ней этого, – поддразнил он Криса, но тот не позволил снова отвлечь себя.

– Это так?

– Разве я когда-нибудь говорил, что не люблю твою бабушку?

– Нет, но я же вижу. И это не только потому, что ты считаешь, будто не нравишься ей.

– А разве это не так?

– Так. – Крис вздохнул. – Хорошо, тогда почему ты не нравишься ей? – Его щеки слегка порозовели. – Мне, например, нравишься.

– Ну, спасибо. – Филип почувствовал неуместную радость, затем, посерьезнев, мягко сказал: – Думаю, ты должен спросить об этом у бабушки, а не у меня.

– Но ведь ты знаешь, верно? – настаивал Крис. – Это из-за меня?

Ну что на это можно было ответить?

– Нет, – наконец сказал Филип. – Это не имеет к тебе никакого отношения. Все дело во мне. Только во мне.

– Но почему?

– Послушай, Крис, а мы не могли бы поговорить о чем-нибудь другом? – Филип захлопнул багажник и сердито посмотрел на мальчика. – Ладно. Я недостаточно хорош для твоей мамы. Я научился ходить и говорить в приюте, а потом воспитывался в разных детских домах. И в университет я пробрался всеми правдами и неправдами. Но если бы я этого не сделал, то никогда не познакомился бы с твоей матерью.

– А как ты познакомился с ней?

– Все, Крис, хватит!

От дальнейшего допроса с пристрастием Филипа спасло появление в дверях Джоан. Ее щеки горели, как и у сына, из чего Филип заключил, что она слышала конец их разговора. Ну и что? – подумал он. Почему бы не сказать Крису правду? Леди Сибил слишком долго кормила внука из своих рук.

– Это… э-э-э… Это все? – спросила Джоан, когда они внесли остатки вещей в холл.

Филип кивнул.

–. Кроме кухонной раковины. Ты, должно быть по ошибке, забыла ее прихватить.

Крис хихикнул, даже губы Джоан тронула невольная улыбка.

– Хорошо, – сказал она, выглянув наружу, прежде чем закрыть тяжелую дубовую дверь. – Теперь осталось только распаковать все это.

– Где твоя мать?

– В оранжерее, пьет чай, – рассеянно ответила Джоан. – На данный момент это самое теплое место в доме. Мистер Паркер затопил котельную, но верхние комнаты едва прогрелись.

Филип, нахмурив брови, заново изучал окружающую обстановку. Огромный холл занимал большую часть первого этажа. Две лестницы, закругляясь, соединялись наверху, где образовывали галерею. На стенах видны были следы от множества картин, которые давным-давно сняли и продали, с лепного потолка кое-где свисала паутина. Наверное, холл можно было бы назвать впечатляющим, но никак не уютным, и взгляд, которым он обменялся с Джоан, поведал ему, что она думает то же самое.

– А где старушка будет сегодня почивать? – непочтительно осведомился Филип и получил в ответ неодобрительный взгляд жены.

– В своей спальне, конечно, – резко ответила Джоан, наклоняясь, чтобы осмотреть груду пакетов и коробок. – Я захватила электрокамин и пуховое одеяло, а также ее собственные подушки. А матрасы просушил мистер Паркер.