Барбара Данлоп - Озеро нашей надежды

— Лукас… — прошептала она.

Он начал медленно наклоняться к ней, и она задержала дыхание, ожидая, когда его губы коснутся ее губ.

Намокший персиковый бюстгальтер Девин просвечивал в воде, и вид ее затвердевших сосков мешал Лукасу здраво мыслить.

Ее щеки раскраснелись, полные губы приоткрылись. Лукас едва удержался от того, чтобы не поцеловать их. Вместо этого его рука скользнула вверх по ее руке, плечу, плавному изгибу шеи.

Ее зрачки расширились, дыхание стало прерывистым. Он знал, что играет с огнем.

Затем его пальцы легли ей на затылок, зарылись в ее волосы, и он еще ближе привлек ее к себе.

— Я не могу тебе доверять, — сказала Девин, но наклонила лицо под углом, удобным для поцелуя.

— Я знаю, — мягко ответил он.

— А ты не можешь доверять мне. Нам не следует… — Ее слова выражали одно, а тело — совсем другое.

— Это я тоже знаю, — честно ответил Лукас, наклонился и нежно коснулся губами ее губ. Его поцелуй был скорее вопросом, нежели утверждением. Если она хочет пойти на попятную, пусть сделает это сейчас.

Девин не отстранилась. Ее пальцы принялись поглаживать его грудь, отчего его желание усилилось.

— Снова безвыходное положение, — пробормотала Девин.

— Зато приятное.

Положив руку ей на ягодицы, он плотнее прижал ее бедра к своим и снова поцеловал ее. Ее руки обвили его шею, мягкая грудь прижалась к его груди. Их разделяло всего несколько полосок мокрой ткани, но ему казалось, что они находятся недостаточно близко друг к другу.

Его язык ворвался в глубь ее рта и столкнулся с ее языком. Его пальцы нежно ласкали ее шею, щеку, мочку уха. Эта женщина воплощение соблазна. Сколько бы он ее ни целовал, он никогда не сможет ею насытиться. От ее прикосновений его тело стало твердым как сталь. Он чувствовал, что если не даст выхода своему желанию, то взорвется.

Его руки сжали ее упругие ягодицы, и из ее горла вырвался приглушенный стон наслаждения. Тогда Лукас приподнял ее, и она обхватила его ногами. Он мысленно проклинал разделявшую их ткань.

Девин простонала его имя, и каждая клеточка его тела затрепетала в ответ на ее мольбу.

— Не здесь… — прошептал он между поцелуями.

— Но…

Лестница находилась всего в нескольких футах от них. Он сможет это сделать. Не отпуская Девин, он выбрался вместе с ней из воды и, подхватив по дороге свои шорты, отнес ее в уединенный домик неподалеку от бассейна.

Она окинула взглядом тускло освещенную комнатку с тахтой:

— Это плохая…

Лукас потер подушечкой большого пальца ее затвердевший сосок, и ее ноги крепче обхватили его.

Он и сам знал, что это безумие, но ему было уже все равно. Сев на тахту, он расстегнул ее бюстгальтер и отбросил его в сторону.

— Ты великолепна, — простонал он и начал покрывать поцелуями ее обнаженную грудь.

Ее голова запрокинулась, глаза закрылись, руки вцепились в его бедра. Затем он нежно погладил ее по внутренней стороне бедра. Она начала стонать и извиваться в его объятиях.

Завладев ее ртом в поцелуе, он снял с себя трусы и достал из кармана шорт пакетик с противозачаточным средством. Мгновение спустя он был во всеоружии.

Последней преградой на его пути были ее трусики. Не церемонясь, он сорвал их и, приподняв ее бедра, начал медленно погружаться в алчущую его пустоту. Наклонив голову, он накрыл ртом бутон ее соска и легонько его прикусил.

— Лукас! — прокричала она, подхватывая его ритм.

Их окружало тепло летней ночи и ароматы цветов. Лукасу казалось, что горящие огоньки танцуют за окном.

Когда он поднял голову, она взяла в ладони его лицо и заглянула ему в глаза. Ее собственные походили на глубокие озера, на дне которых искрились бриллианты.

Он замедлил темп, и какое-то время они просто смотрели друг на друга. Ни один из них не произносил ни слова, но они прекрасно друг друга понимали.

Лукасу безумно хотелось, чтобы это продолжалось как можно дольше, но инстинкт взял свое. Он ускорил ритм, и ее веки опустились. Они качались на волнах страсти до тех пор, пока она не затряслась в его объятиях, и он не присоединился к ней в экстазе освобождения.

Его сердце бешено колотилось, дыхание было поверхностным и учащенным, как после длительной пробежки.

Немного отдышавшись, он лег на спину и положил Девин поверх себя.

— Ты в порядке? — прошептал он ей на ухо, гладя ее по мокрым волосам.

— Что значит — в порядке? — спросила она после небольшой паузы.

— Я не сделал тебе больно?

Девин мягко рассмеялась:

— Нет, мне не больно. Возможно, я удивлена.

— Удивлена? Хочешь сказать, что я единственный из нас, кто мечтал об этом всю неделю?

Девин отвела взгляд.

— Признайся.

Она прижалась лбом к его лбу:

— То, что произошло, ошибка.

— Мы оба здоровые взрослые люди, не так ли?

— Мы усложняем и без того сложную ситуацию.

— Как ты смотришь на то, чтобы сделать небольшой перерыв? Мы легко можем продолжить нашу борьбу завтра. — Не готовый ее отпустить, Лукас положил голову Девин себе на плечо.

— Ты предлагаешь мне заключить перемирие? — спросила она.

— Перемирие лучше, чем тупиковая ситуация.

— Только до завтрака, договорились?

Лукас поцеловал ее в шею, в ухо, затем в губы.

— До завтрака, — согласился он, чувствуя, как по его телу прокатывается новая волна желания.

За завтраком в огромной кухне Демарко внимание Девин было полностью приковано к Амелии. Она кормила малышку рисовыми хлопьями.

Лукас, сидящий напротив, уже давно съел свой омлет и пил вторую чашку кофе.

— Тебе достаточно, дорогая? — спросила Девин, когда Амелия поморщилась при виде очередной ложки хлопьев.

В ответ Амелия забила ножкой по своему высокому стульчику и потянулась за бутылочкой с яблочным соком, стоящей на столе.

Вытерев племяннице рот, Девин подала ей бутылочку.

— Значит, таков твой план? — произнес Лукас невыразительным тоном.

— Какой еще план? — непринужденно ответила она, вытирая поднос для еды на стульчике Амелии.

— Притворяться, будто между нами ничего не было.

— Хороший план, — кивнула Девин, откусив кусок давно остывшего рогалика с черничным джемом. — Мне нравится.

Сейчас, ярким солнечным утром, ей не верилось, что прошлой ночью она страстно отдавалась Лукасу в домике у бассейна.

— Посмотри на меня, — сказал он.

Она проигнорировала его просьбу:

— Зачем?

— Ты испытываешь смущение?

— Нет.

Ее чувства невозможно описать одним словом.

Девин убедилась, что поднос чист.