Саския Бергрен - Сладость греха

— Я на работу хожу пешком, тут рукой подать. Хочешь — вместе доедем до дома, я вымою руки, переоденусь и прихвачу ракетку?

— Залезай.

— Спереди я обычно грязнее, чем сзади, так что за сиденье можешь не беспокоиться, — усмехнулся Бен.

Молодые люди уселись в машину. Проходивший мимо коренастый, упитанный старик обернулся, пригляделся, помахал рукой.

— Эй, Бен!

Улыбаясь, тот высунулся в окно.

— Привет, пап! Ты к нам?

В окне возникла добродушная физиономия в потрепанной кепке, и глава семьи Норденгрен бросил на колени сыну целлофановый пакет.

— Ваша матушка послала вам ревеня. Свеженький, только с грядки! А это что за красавица? — В уголках глаз затаились лукавые морщинки: ясно, от кого Бен унаследовал свое обаяние!

Гордо улыбаясь, Бен не замедлил просветить отца.

— Это Флорин Дигби, та самая девушка, с которой я познакомился на свадьбе у Джула. Помнишь, я рассказывал?

— Ах, вот она какая! — Мистер Норденгрен сдернул с головы кепку. — Рад с вами познакомиться, Флорин. Я папа этого шалопая. — Старик тепло пожал протянутую руку.

— Очень приятно, мистер Норденгрен.

— Ты уезжаешь? — осведомился почтенный родитель у сына.

— Я — да, но братья еще в мастерской.

— Пожалуй, загляну-ка я к ним и передам привет от матери.

Когда старик скрылся в дверях мастерской, Флорин посмотрела на пакет с розовато-зелеными овощами. Бен улыбнулся, взвешивая пакет на руке.

— Ма считает, что мы с голоду умираем, с тех пор как обзавелись своим домом, и вечно шлет нам всякие вкусности.

— А родители живут неподалеку?

— Да, тут же, в городе. Па на пенсии, а ма ухаживает за огородом да балует своих мальчишек.

Бен добродушно рассмеялся. А Флорин позавидовала: бывают же на свете счастливые семьи! Ей захотелось порасспросить о житье-бытье Норденгренов поподробнее, но Бен уже сменил тему.

— Вот уж не думал, что встречусь с тобой снова! Тем более — наедине, — проговорил он, не сводя с девушки восхищенного взгляда.

— Мне необходимо было забыться, отвлечься от печальных мыслей, а никому до меня и дела нет! Я позвонила Натали, но она еще на работе, и Марк тоже, и мама. — Флорин до боли вцепилась в руль, не смея поднять головы. — Конечно, не следовало тебя отвлекать, но я ехала, куда глаза глядят, смотрю — Каунсил-Блафс, вспомнила про тебя и решила… Ну… понимаешь… Поток слов прервался, и все оправдания вдруг показались невразумительными и надуманными.

— Я рад, — тихо отозвался Бен и указал на белый двухэтажный домик с красной черепичной крышей. — Нам сюда.

В оконце над кухонной раковиной стучали ветви цветущей сирени, старинные часы с кукушкой показывали без пятнадцати четыре. На столе лежал пакет с ржаным хлебом и полуобъеденная гроздь зеленого винограда — просто так, без вазы.

Беспорядок вокруг царил страшнейший. Но Флорин влюбилась в кухню с первого взгляда: ничего уютнее и милее она в жизни своей не видела! Ей понравилось все — от занавесок с оборками, повешенных, должно быть, рукою бабушки, до потертостей на линолеуме, где старушка, верно, стояла и стряпала изо дня в день. Раковина тоже оказалась допотопной — широкой, с водоотводом в боковой стенке. Бен налил на руки из пластикового флакона что-то вроде сметаны. Включил воду, потер оранжевой щеточкой сначала ладони, потом каждый палец по очереди. Синяя рубашка туго натянулась между лопаток.

— Послушай, ты чувствуй себя, как дома. Хочешь — посиди в гостиной, — предложил Бен гостье, оглянувшись через плечо. — Я тут по-быстрому смою с себя грязь и смазку и буду готов.

Отвернувшись к окну, Бен расстегнул рубашку, стянул ее с себя, бросил на шкафчик. Взял в руки мыло, наклонился вперед и принялся яростно тереть лицо, шею, руки, подмышки и живот. Словно вознамерился живьем содрать с себя кожу.

Девушка застыла в дверях, не сводя глаз с Бена. Когда он наклонялся над раковиной, над поясом джинсов показывалась белая полоска трусов. Повлажневшие волосы на затылке казались темнее, чем обычно. Бен включил струю посильнее, подставил ладони, раз пять плеснул водой в лицо, отфыркиваясь, точно большой лохматый пес, только что выкарабкавшийся из реки. Брызги летели во все стороны — на занавески с оборками, на поблекший линолеум, на грязную рубашку.

Но вот Бен выпрямился, вслепую нащупал полотенце и принялся вытираться. Обернулся — и застыл как вкопанный при виде девушки. Пауза грозила затянуться. Капли воды со звоном срывались на пол. Опомнившись, Бен снова взялся за полотенце. Докрасна растер грудь, поросшую курчавыми волосками, мускулистые плечи, спину.

— А я и не заметил, что ты все еще здесь. Да не стесняйся ты, проходи в гостиную! Я тут раздобыл классную фотографию «бьюик» тысяча девятьсот двадцать четвертого года, на журнальном столике лежит. Взгляни, тебе наверняка понравится.

Флорин невольно подумала, что только полная идиотка предпочтет любоваться «бьюиком», если рядом умывается Бен Норденгрен! По кухне распространился свежий аромат мыла и еще тот непривычный щелочной запах, что девушка подметила в первый день знакомства. Должно быть, так пахнет специальный раствор, которым механики отмывают руки.

А ведь она бросилась к Бену не только сочувствия ради! Бенедикт Норденгрен воцарился в ее мыслях с первой минуты их встречи, и отрицать это еще большее безрассудство, чем выходить замуж за нелюбимого человека.

Пока Флорин внимательно изучала снимок «бьюика», Бен вихрем промчался наверх по деревянной лестнице, перепрыгивая через две ступени.

— А где мы будем играть? — крикнул он на бегу.

— Где скажешь, — откликнулась Флорин, обводя взглядом гостиную.

Автомобильные журналы, потертые диванные подушки, пустые жестянки из-под пива, белая майка, небрежно брошенная на спинку стула… Взгляд ее подмечал каждую подробность незамысловатого быта Бенедикта Норденгрена, трудяги-автомеханика.

— Тогда поехали в местный клуб. Я не прочь прокатиться.

Бен сбежал по ступеням и возник в дверях — с ракеткой под мышкой. Он уже переоделся в красный спортивный костюм с белыми полосками вдоль рукавов, на ногах — белые носки, в руках — кроссовки.

Сердце Флорин бешено заколотилось.

— В путь! — ослепительно улыбнулся Бен. — Я — твой, дорогая!

Она задохнулась от радости: а ведь так оно и есть!.. Или могло бы быть, стоит ей сказать лишь слово.

6

Местный теннисный клуб находился в каком-нибудь получасе езды к западу от Каунсил-Блафса. Шоссе некогда считалось в здешних краях главной автомагистралью, но с тех пор, как проложили новую трассу между штатами, утратило популярность. Знаки поблекли, поля подступили к самой дороге, по обочинам паслись коровы.