Диана Гамильтон - Вернись в свой дом

– Тогда я провожу вас до машины.

Кэролайн распрощалась с Дороти и тяжело вздохнула. Ей было необходимо побыть одной и по-другому посмотреть на кошмарные отношения с отцом. Припомнилась их последняя перепалка. Она орала ему в лицо, что скорее умрет, чем подчинится его воле и выйдет замуж за Джереми. Она кричала, что ей совершенно безразлично, выкинет он ее из дома или нет, потому что она больше не хочет иметь с ним ничего общего.

Только что пережив предательство любимого человека, Кэролайн была не в состоянии спокойно поговорить с отцом. Ей было настолько больно, что она не осознавала, как обидела Реджинальда Харви, когда заявила, что ненавидит его, всегда ненавидела и будет ненавидеть.

А теперь слишком поздно раскаиваться и сожалеть. Но сейчас она по крайней мере понимает причину его неприязни.

Кэролайн опустила голову, закрыв лицо руками, ее плечи задрожали – она не могла больше сдерживать рыдания. Вдруг она почувствовала легкое прикосновение руки Бена к своей макушке.

– Не плачь, – нежно сказал он, взял ее за локти, поставил на ноги и прижал к своей груди.

Он обхватил теплыми ладонями ее заплаканное лицо, отодвинул пальцами пряди иссиня-черных волос.

– Мистер Харви был одержим воспоминаниями о своей единственной любви. И в том, что вы стали чужими друг другу, нет ни капли твоей вины.

Кэролайн молча покачала головой. Ее пальцы нервно вцепились в его плечи, как будто эти мощные мышцы могли передать ей немножко сил.

Ее мягкие губы раскрылись, и ей удалось произнести дрожащее «Нет». Потом она с грустью призналась:

– Когда я была маленькой, мне хотелось, чтобы отец любил меня больше всех на свете. Но я чувствовала, что это невозможно. Иногда я ловила на себе его взгляд, полный ненависти, и думала, что я в чем-то виновата. Мне казалось, что во мне есть нечто ужасное и отталкивающее. – Она мотнула головой, когда Бен попытался возразить, и продолжила: – Дороти права в двух вещах. Было время, когда отец попытался наладить отношения со мной. Когда я приезжала домой на каникулы, он спрашивал, с кем я дружила, какие книжки читала, что мне нравилось. – Кэролайн подавляя дрожь, вздохнула. – Но было уже слишком поздно. Я была дерзкой пятнадцатилетней девчонкой, привыкшей к тому, что меня не любят, не берут в расчет, отталкивают... И я гордо задирала нос и уходила прочь, всем своим видом показывая, что он мне не нужен, что мне вообще никто не нужен. – Она снова нервно вздохнула. – И теперь я горько об этом жалею.

Бен напрягся и, как будто преодолевая какое-то препятствие, заговорил:

– Но в тех условиях такая реакция была совершенно нормальной. Единственное, о чем можно пожалеть в данной ситуации, – это то, что он лишил тебя отцовской любви и семейного тепла. И теперь ты попросту боишься завязывать серьезные отношения. Я все понимаю.

Ты совершенно ничего не понимаешь, устало подумала Кэролайн. Она бы торжественно отдала свою судьбу в его руки, если бы он не обманул, не предал ее. Однако сейчас она была слишком вымотанной, чтобы объяснять все это. И ее голова почти упала на его грудь.

Сейчас она хотела только одного: заснуть и не думать ни о чем. Просто забыть эти бесплодные сожаления.

Бен прошептал:

– Ты очень устала, дорогая. Давай поговорим обо всем утром.

Кэролайн смогла только кивнуть, благодарно соглашаясь, покорно позволить ему поднять ее на руки и отнести наверх, в его комнату.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Его спальня. Его постель. Смятые, сбившиеся – результат их сегодняшних бурных объятий. Тысячи маленьких стрел пронзили Кэролайн.

Почему Бен принес ее сюда, а не в ее комнату? Глупый вопрос. Ведь он не упустит шанса затащить Кэролайн в постель.

Тихий, непроизвольный стон слетел с губ, когда он поставил ее на ноги. И кого она пытается обмануть?

Неудержимый жар уже растекался по всему телу, сосредоточиваясь между бедер. Она вздрогнула от нахлынувшей на нее волны страсти. Ей необходимо было снова поцеловать эти губы. Она хотела еще раз ощутить в себе восхитительное напряжение его желания.

Испытывая дрожь во всем теле, Кэролайн потянулась к нему.

– Ты уже держишься на ногах, милая, – нежно заметил Бен, обнимая ее за плечи. – Думаю, ты переживешь сегодня без душа. Ложись в постель. Тебе необходимо поспать.

Слезы полились из ее глаз. Кэролайн отчаянно заморгала, сдерживая неудержимый водопад.

Она в очередной раз всхлипнула, когда Бен начал раздевать ее. Он снял блузку, потом расстегнул ремешок брюк. Его пальцы легко касались нежной, чувствительной кожи.

Кэролайн задержала дыхание, мышцы живота напряглись, когда он осторожно стал стягивать брюки с ее бедер. Понимал ли Бен, что творит, какую реакцию вызывают его движения? Как возбуждается при этом каждая клеточка ее тела? Как бешено колотится сердце, порождая разрушительный огонь желания? Как набухли груди с розовыми сосками, страстно жаждущие прикосновений его губ?

Кэролайн украдкой взглянула на него и увидела, что он не проявил ни малейшего интереса к той части ее тела, которую только что освободил от бюстгальтера. Бросив этот аксессуар на пол, Бен занялся трусиками, аккуратно, но без каких-либо видимых эмоций снимая их. Ее разочарованию не было предела.

Неужели он даже не догадывается, как она возбуждена, как сильно он ей сейчас нужен? Или он считает, что это высшее проявление заботы – оставлять ее в таком состоянии?

Кэролайн слегка прильнула к нему, освобождаясь от трусиков. И тут ей показалось, что она услышала, как участилось биение его сердца, когда он скользил – глазами по ее длинным ногам, налитой груди... Но, похоже, это ей только показалось. Он почти отчужденно положил руки ей на плечи и повернул ее спиной к себе, потом быстро поправил простыни, подушки, расправил одеяло и спокойно сказал:

– Залезай. Мне кажется, тебе не стоит оставаться одной сегодня ночью. Так что я буду рядом на случай, если ты захочешь поговорить, захочешь, чтобы тебя обняли, поддержали, успокоили. Обещаю, ничего больше, хорошо, Каро?

С комком в горле она легла в кровать. Бен накрыл ее одеялом и ушел. Потом Кэролайн услышала шум льющейся воды, уткнулась в подушку и что было мочи сжала зубы.

Ей казалось, прошла вечность, прежде чем Бен вышел из душа. Страстное, мучительное до боли желание не давало Кэролайн заснуть.

Войдя в комнату, он ничего не сказал, прошел, выключил свет и тихо закрыл за собой дверь, снова оставив ее одну неизвестно на сколько времени.

Но вот Кэролайн услышала тихий шелест одежды. Не зажигая свет, Бен разделся и лег в кровать, стараясь не беспокоить ее.

Стараясь не беспокоить? А она уже давно страдала от своего не находившего выход желания!