Дневники Счастливого холостяка - Павел Соболев
Мне ничего другого не остаётся, кроме как так и сделать. Потому что я-то действительно хотел поближе познакомиться с девчонками из Перми. И уже совсем очевидным становится этот девичий фарс, когда по прибытии в сердце нашей столицы я застаю там одну только Алю — якобы все её девчонки также устали и вернулись в квартиру где-то в Крылатском. Так мы и остались с Алей один на один на ночной Красной площади.
Великолепно сыгранная партия женской солидарности. Просто блеск.
Вся эта инсценировка не может не вызвать улыбки. От былого раздражения не остаётся и следа. Просто восхитительная женская изощрённость, от которой я только выигрываю.
Так мы и гуляем с Алей по площади, по Васильевскому спуску, через Большой Москворецкий мост, по Софийской набережной до Патриаршего моста, где переходим обратно к храму Христа Спасителя. Москва в своём ночном великолепии простирается перед нами, сверкая сотнями огней. Неповторимый город, невероятный.
И разговоры с Алей всё это время самые что ни на есть живые, интересные. Очень редкий, широко эрудированный собеседник. Такие восхитительные вечера запоминаются если не на всю жизнь, то на долгие и долгие годы. Дальше мы сидели в мажорном ресторане "Vаниль" на Остоженке, в коридорах которого висели фотографии именитых клиентов — Михалков, Костя Цзю, разные заморские гости. Шикарный вид прямо на Храм Христа Спасителя, коктейли и салаты стоимостью в зарплату учителя сельской школы… Роскошный вечер. Настроение просто великолепное. Аля говорит много, и я слушаю её с лёгкостью и интересом. Я ей очень нравлюсь, это видно невооружённым взглядом. И это пьянит получше крепких коктейлей. Но всё же параллельные разговорам мысли не дают покоя: я здесь в квартире с пятью девчонками, Аля в тех же обстоятельствах. По всей логике повествования дальше нам следовало бы поехать куда-то, где можно уединиться. Но в полночь в Москве, где я всего третий раз в жизни, это не так просто. Искать ещё одну квартиру посуточно, созваниваться, ехать чёрт знает куда — эта волокита уже напрочь убьёт всю лёгкость этого прекрасного вечера. Конечно, Аля ждёт от меня чего-то в этом духе, каких-то шагов в данном направлении, но и она не может не понимать всей рутины этого плана. Поэтому уже чуть за полночь я провожаю её до метро Кропоткинская и спрашиваю, сможем ли мы завтра повторить этот вечер?
— Завтра ведь у нас чемпионат, — улыбается Аля.
— Конечно, но после него мы ведь нашими коллективами непременно поедем посидеть в какой-нибудь ресторан, — отвечаю я. — А потом нам не обязательно возвращаться вместе со всеми по домам, верно?
Аля смотрит на меня снизу вверх и улыбается.
— С тобой интересно, — спокойно и совершенно искренне говорю я.
— Это взаимно, — Она смотрит в мои глаза, не отрываясь. Тот самый момент слегка затянувшейся паузы, когда дальше нужно просто целовать. Но я не целую. Я бросаю взгляд в сторону входа в метрополитен.
— Тогда до завтра, Аля.
— До завтра, — улыбается она. Ещё немного взглядов, и она поворачивается, чтобы уйти.
— Подожди, — останавливаю её. Она оборачивается, я приобнимаю её за талию и привлекаю к себе.
Вот такие поцелуи и есть самая лучшая точка в завершении прекрасного вечера. А скорее даже многоточие, с учётом завтрашних планов)))
Сияющая Аля исчезает в вестибюле метрополитена. Ещё некоторое время смотрю ей вслед и в великолепном настроении достаю MP3-плеер и решаю пройтись немного, любуясь ночной Москвой, Алей и самим собой, потому что всё сделал правильно и красиво.
Такие моменты запоминаются на всю жизнь, чёрт подери.
Но завтрашним нашим планам не суждено было сбыться. Ещё до начала чемпионата Але сообщают, что сына покусала собака — жить будет, но с покусанной ногой лежит в больнице. Она покупает билет на ближайший рейс до Перми. Плюнув на чемпионат, я провожаю её до Киевского вокзала на "Аэроэкспресс".
— Ты присмотри там за моими девчонками, — говорит она напоследок. — Но только так… Чтобы не очень там)))
— Присмотрю, чтобы не очень, — улыбаюсь я. Мы снова горячо целуемся, и я обнимаю её крепко, ощущая каждую молодую мышцу её спины и чуть ниже. От Али пахнет красотой и жизнью. Если бы Питер Гринуй сделал из неё духи, они были бы нарасхват.
— Приезжай в Пермь в ноябре, у нас там будет свой чемпионат, — говорит она напоследок.
— Даже если и не будет, я всё равно приеду.
И Аля исчезает за турникетами аэроэкспресса. Вновь смотрю вслед её удаляющейся фигурке.
Включаю MP3-плеер и иду в метро — чемпионат в самом разгаре, я ещё успею болеть за наших девчонок, громко свистеть во всю мощь своих лёгких, лупить ладонями друг о друга и возносить тосты в их честь за столом ресторана. Я буду шутить и балагурить, выуживать улыбки на их лицах и делать их такими же счастливыми, как и я, какие бы места на пьедестале они сегодня ни заняли. Они молоды, счастливы и талантливы. Они невероятны.
Замечательные времена. Меня окружают восхитительные люди. Ими я молод и ими я счастлив.
Я мчу по Москве и упиваюсь этими осенними мгновениями.
В ноябре я был в Перми, как и обещал. Там я познакомился с Алиным мужем, замечательным человеком невероятного воспитания, и мы стали хорошими друзьями. Настолько хорошими, что и в последствии я неоднократно приезжал к ним в
