Никола Марш - Хозяйка кофейни

— И я люблю тебя, и не хочу, чтобы у тебя возникли напрасные надежды. Если я не могу забеременеть естественным образом, то предстоит мучительный путь. Нескончаемые тесты, постоянные исследования у докторов, консилиумы и консультации, сдача спермы, гормональные инъекции, какие-то пересадки, неприятные процедуры, и все это прежде, чем возникнет вопрос экстракорпорального оплодотворения. — Она перевела дыхание и продолжила: — Но экстракорпоральное оплодотворение еще сложней. Если и оно не получится, остается только усыновление. Процедура усыновления пугающе запутана. Годы и годы нужно заполнять различные документы и терпеть, видя, как от тебя стараются отделаться разные чиновники. В конце концов, остается только горькое разочарование. Ты действительно хочешь пройти через все это?

Разве я действительно этого стою?

Это и был ее главный вопрос. В душе Кэмрин робко надеялась на чудо, но умом понимала, что нельзя, невозможно ставить его в такое положение.

Он потер подбородок, не отрывая от нее глаз.

— Я бы попробовал, если захочешь ты. Для нас не существует невозможного. А если не получится, справимся и с этим.

— Нет!

«Нет» вырвалось с болью, которая разрывала ее. Хотелось, чтобы он понял, как сильно она любит его и как хочет, чтобы осуществилась его мечта. Она для этого готова на все.

Блейн уже осуществил ее мечту. Ей хотелось ответить ему таким же поступком. Он заслужил этого. Заслужил исполнения своей мечты, как и она заслужила свою.

Она обеими руками сжала его руку. Хотелось, чтобы он выслушал и понял.

— Пожалуйста, пойми меня. Я люблю тебя, очень сильно люблю. И хочу, чтобы у тебя была такая семья, какая тебе нужна. И не хочу, чтобы ты жил надеждами, которые могут никогда не осуществиться… — Она прервалась, потому что Блейн собирался что-то сказать, и накрыла его губы ладонью, чтобы он молчал. — Нет-нет, дай мне закончить. Это время, когда мы опять вместе, было восхитительно. Но я не хочу, чтобы ты остался со мной. Ты хочешь семью. Может быть, нам лучше расстаться сейчас?

Ну вот. Ей удалось все сказать. Сердце болело, охватывал ужас. Потерять Блейна сейчас — все равно, что оказаться у края пропасти, зияющей пустотой. Пустотой, которую невозможно заполнить. Это на всю оставшуюся жизнь. От такой потери ей уже в себя не прийти. И все же так лучше, чем жить с чувством постоянной вины перед любимым человеком. Ведь из-за собственного эгоизма она лишила бы его семьи и счастья, которого он заслужил.

Настала тишина. Единственные звуки — редкие крики чаек и удаленный стрекот газонокосилки.

— Я уже говорил, чего хочу. Тебя! — И, приподняв за подбородок ее лицо, Блейн с нажимом повторил: — Я хочу тебя, Кэм. — Нежно гладя кончиками пальцев ее лицо, он тихо продолжал: — Всегда была ты, только ты. Что же поделаешь, если нельзя иметь детей. Я тебя люблю. И это навсегда. Нас ждет удивительная, прекрасная жизнь вместе. Тогда, вначале, нас было только двое, и мне ничего больше не надо было: ты и я, мы, лучшие друзья, партнеры, любовники, и это навсегда.

Да, то не было его иллюзиями. Он действительно хотел быть с ней. Именно с ней.

А Кэмрин отчаянно хотелось верить ему, вернее, иметь такую же, как у него, веру в их будущее. Но какими бы сильными ни были желания и надежды, они не могут противостоять правде. А правда в том, что Блейн хочет детей, а она не может их иметь. Сейчас он тверд и непреклонен, и ему достаточно иметь рядом Кэмрин, но пройдет время, и он опять может уйти от нее.

— Ты чудесный, потрясающий, совершенно особенный человек, и я люблю тебя всем сердцем. Только я не могу…

— Можешь. Мы давно знакомы, мы ничего не растеряли, мы со всем справимся. Давай просто плыть по течению, — и в доказательство своих слов Блейн нежно и крепко поцеловал ее в губы.

— Но…

— Плывем с потоком, — повторил он, улыбаясь, и снова приник к ее губам. Через некоторое время он отодвинулся от нее и серьезно посмотрел своими магнетическими глазами: — Ты моя, Кэм, ты для меня. Навсегда. Разреши любить тебя. Сейчас.

Ее сопротивление ослабло, она вся словно таяла.

— Но здесь нет мебели.

— А кому нужна мебель? — Он указал на кипу белой ткани в углу. — Похоже, это еще не успели использовать.

— Ох, ох, как изобретательно, — дразня его взглядом, сказала Кэмрин.

— Ты меня с ума сводишь.

Впереди у нее масса времени, вся оставшаяся жизнь. Она еще помучается из-за того, что не может пополнить их семью. Но сейчас Кэмрин забудет все, потеряется с ним, с ее любимым. Она так сильно любит этого удивительного человека, что может задохнуться, не вынести таких глубоких чувств.

Кэмрин подняла на Блейна глаза.

— Покажи.

— О, с удовольствием! Я тебе покажу, как ты сводишь меня с ума.

Он вынул из кипы и расстелил на полу кусок ткани с таким видом, словно раскладывал покрывало из горностая перед принцессой.

— Присоединишься ко мне?

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Еще подходя к дому своей младшей сестры, Блейн услышал пронзительные детские крики. Сейчас племянники бросятся на него, и он с удовольствием обнимет и возьмет на руки два маленьких детских тельца. Хотя Блейн очень любил свою младшую сестру Джоди, он не бывал бы здесь так часто, если бы не ее дети — близнецы Джеймс и Джемма.

Он порылся в карманах — не забыл ли еженедельные подарки? — и открыл калитку. Близнецы подняли головы, увидели любимого дядю, в унисон радостно завопили и устремились к нему с максимальной скоростью.

— Привет, ребятишки!

Он наклонился, раскинул руки, и через секунду дети уже висели на нем.

— Ну-ка, расскажите, вы маму на этой неделе слушались?

— У-гу-у, — несколько расплывчато ответил Джеймс.

— Спрашивать надо меня, — к ним направлялась Джоди, держа в руках поднос с фруктами, водой и сухим крекером. — Ты меня спроси, как я умудрилась захотеть еще одного, имея этих двух ужасных хулиганов.

— Прекрасных, ты хочешь сказать? — поцеловав сестру и забирая у нее поднос, сказал Блейн.

Она уселась в кресло, с улыбкой глядя на близнецов, которые замерли, напоминая теперь молчаливых ангелочков.

— Они ужасающие, непослушные непоседы! Они спокойны, только когда ты подкупаешь их подарками каждую неделю.

— Я не подкупаю. Я балую и порчу моих любимых племянницу и племянника.

— Только бы Сэнди и Моника не услышали тебя. Знаешь, они думают, что эти дети — посланцы бога.

Блейн с улыбкой пошарил в карманах:

— Хмм, а что же у меня здесь есть?

Услышав знакомые слова, дети вмиг перестали быть молчаливыми ангелочками, запрыгали и начали карабкаться на Блейна.