Кара Уилсон - Смешно до боли

— Терри, — прошептала она, и тут он лишился выдержки. Он тесно прижался к ней, раздвинул ее ноги так, что оказался между ними. Обнял ее, касаясь тела своей обнаженной грудью. Руки Молли гладили его спину. Их нежные прикосновения резко контрастировали с ее обычной сдержанностью. Он застонал.

Не давая ей возможности вырваться, протестовать, он снова коснулся ее влажных губ, от которых уже не смог оторваться.

Перед его приходом Молли не находила себе места, переживая неловкость оттого, что застала его абсолютно голым. Теперь же, вспомнив его красивое обнаженное тело, она отбросила смущение и со страстью отвечала на его поцелуи.

От него исходил аромат мыла и какой-то специфический мужской запах. Запах самца. Его язык нежно касался внутренней поверхности ее губ. Его настойчивые движения заставили ее приоткрыть губы. Это было восхитительно: чувствовать своим телом его тело, ощущать на губах его губы.

Его язык коснулся кончика ее языка. Внутри будто что-то взорвалось, обдав ее нестерпимым жаром, словно поднесли спичку к сухому хворосту. Огонь охватил ее. Желание росло, усиливалось, заставляя ее изнывать от сладкой боли. Она отвечала на каждое его прикосновение, стараясь теснее сплестись с ним. Ее пальцы гладили его волосы, плечи, спину.

Он поцеловал ее в щеку, затем в шею, туда, где кончался ворот блузки. Она задохнулась, откинула голову назад, требуя большего.

Обе его руки двинулись к талии, затем поднялись выше, к налившимся грудям. Она подалась назад, давая ему возможность свободнее двигаться, но он снова впился в ее губы. На этот раз Молли сама проявила инициативу и просунула свой язык в его полуоткрытый рот. Она никогда еще не переживала такого взрыва страсти, никогда не чувствовала такого настойчивого желания отдаться мужчине. Она жаждала соития. Без пустых слов, без обещаний, без фальшивых заверений.

Он поднял ее блузку, торопливо расстегнул лифчик. Она сжимала его крепкие ягодицы. Когда он коснулся ее обнаженной груди и дотронулся пальцами до сосков, она придвинулась к Терри так, что низ ее живота плотнее прижался к его внушительной выпуклости под полотенцем.

С каждым выдохом он шептал ее имя. Поддерживая ее за бедра, он помог ей обнять его спину ногами.

В ее жизни были только два любовника. Каждая физическая близость с ними начиналась медленно, неуклюже, с ощупывания и сопения. Теперешние ее ощущения не шли ни в какое сравнение с прежними.

Он расстегнул пуговицу на ее джинсах. Молли наклонилась вперед и поцеловала его голую грудь. Она дотронулась губами и языком до его соска. Это прикосновение вызвало у него крупную дрожь. На какую-то секунду она почувствовала, что погибнет, если не удовлетворит своего желания. Он взялся за молнию и потянул вниз. Но как только его руки оказались внутри джинсов, он вдруг покачнулся.

Молли выпрямилась и обняла Терри за пояс, чтобы помочь ему сохранить равновесие. Он схватился за угол буфета. Глаза их встретились.

— Что-то с ногой, — прохрипел он, глядя на повязку.

Она медленно кивнула. Вернулся самоконтроль, вытеснив куда-то страсть.

— Мы продолжим наверху, — сказал он.

Она прикусила верхнюю губу. Сможет ли она? Соитие, как у кошек, без мысли, только ради потребности? Раньше она никогда не понимала подобного поведения у людей. Оба прежних любовника претендовали на обладание ее сердцем еще до того, как она отдала им тело. К сожалению, позднее они более не интересовались ни тем, ни другим.

Она посмотрела на Терри, на его фигуру, слегка прикрытую полотенцем. Да, она хотела его. Но разве этого достаточно? Он был как снежный барс. Красивый, дикий. Есть причины восхищаться им издалека, но никогда не требовать большего.

— Я не могу, — прошептала она.

Он с трудом проглотил слюну, затем дотронулся до ее щеки, заставив взглянуть на него.

— Понимаю. Желания больше нет.

— Да, — солгала она. — Наверное, нам следует забыть обо всем…

Его губы скривились в усмешке.

— Ты можешь, Мол, а я не намерен ничего забывать.

7

— Необыкновенно вкусно, — сказал Терри, отрезая себе еще ломоть ростбифа.

Молли уткнулась в свою тарелку, не поднимая глаз и ничего не отвечая. За последние десять минут она была награждена тремя комплиментами. Не слишком ли много и не для того ли, чтобы поскорее забыть все, что случилось несколько минут назад.

Она считала себя виноватой. Ей не следовало отвечать на его ласки. Не стоило показывать, что она питает к нему нежные чувства. Она вздохнула. И чего она уставилась на него, когда он вышел из ванной голым. Украдкой бросив на него взгляд, Молли увидела, что он не отрываясь смотрит на нее. Она не могла справиться со смущением, хотя сейчас он был одет и сидел с таким видом, будто ничего не произошло. Возбуждение еще не остыло в ней, ее выдавали пылающие щеки. Она положила вилку и еще раз глубоко вздохнула. Им предстоит работать вместе. Кажется, он всерьез отнесся к ее просьбе забыть о том, что произошло. Сначала он с негодованием воспринял ее слова, а сейчас как будто и впрямь решил выкинуть все из головы.

— Должно быть, ты считаешь меня набитой дурой, — сказала она наконец.

Он отрицательно покачал головой.

— Какая же ты дура, напротив, я думаю, что ты очень умная женщина и к тому же блестяще готовишь мясо.

Она слабо улыбнулась.

— Это грубая лесть.

— Разве? Ах да, понимаю. Ты хочешь, чтобы я извинился?

— Похоже, ты ждешь, чтобы я сделала это?

— Вовсе нет.

— Хорошо, оставим эту тему. Лучше скажи, собирается ли Сэл прислать тебе подкрепление?

Он поставил тарелку на буфет.

— Это его забота. Он также учтет все последние изменения в списке приглашенных.

Заведя руки за голову, он откинулся на спинку стула.

— Знаешь, — сказал он, растягивая слова, — тебе следует найти достойного мужа, и все твои хлопоты относительно снежных барсов отойдут на второй план.

Она улыбнулась.

— Для таких дел приличных мужчин почти не осталось. Большинство уже обзавелось семьями, а те, кто свободен, не проявляют никакого интереса к животному миру.

Терри не раз видел, как она улыбается. И по правде говоря, каждый раз у него от восхищения екало сердце. Но нынешняя улыбка совершенно преобразила ее лицо: глаза засветились, и вся она стала необыкновенно притягательной.

Он поднялся со стула.

— Ладно. Я помогу тебе пересчитать тарелки.

С трудом передвигаясь, он принялся убирать со стола. Про себя он думал, что начинает потихоньку сходить с ума. Ему определенно кажется, что она готова ему отдаться. Если бы тогда, на кухне, он не обратил внимания на боль в ноге, то теплое, податливое, трепещущее тело Молли подчинилось бы его рукам. Но — прочь подобные предположения. Если бы он поступил так, то грохнулся бы со стула и сломал себе шею. Ни Молли, ни Сэлу тогда он не будет нужен. И сразу же мысль о Сэле напомнила ему, что память еще не вернулась. Самое главное, он теперь знал, что Роя убил не он.