Ребекка Уинтерз - Свет луны в океане

Жиль, должно быть, понял ее состояние и встал с бокалом в руке. Он прокашлялся и. начал:

- Я благодарен, что прожил достаточно долго, чтобы увидеть день, когда мой сын, родившийся вторым, навсегда вернулся домой. И привез с собой Андреа. Еще одно великое благословение. Добро пожаловать, mes enfants[11].

Он поднял бокал за них обоих. И отпил немного вина.

Руки Гейба крепче сжали ее плечи.

- Папа, так замечательно вернуться домой! Я жду, когда мы с тобой поедем на рыбалку. Андреа и я будем жить с дедом, пока Кармель не освободит дом. Его надо отремонтировать, и если кто-нибудь захочет помочь нам его покрасить и починить крышу, мы будем благодарны.

- Мы придем! - одновременно выкрикнули Бертран и Филипп.

- Тетя Элен, спасибо за прием. Нигде нет такой еды, как на острове. Когда Андреа и я устроимся, мы пригласим всех и угостим вас приготовленными моей женой немецкими блюдами.

- Я думал, вы американка. — Пол хмуро посмотрел на нее.

- Я американка, но моя семья приехала из Гейдельберга.

Андреа обернулась и увидела, что Гейб достал из кармана ключи от машины. Потом позвенел ими перед Робертом.

- Если ты с Вивьен сумеешь открыть багажник моей машины, вы найдете там коробки. Их прислали родители Андреа. Там для каждого из вас найдется интересное.

Гейб...

Андреа ничего об этом не знала.

Комната быстро опустела. Все дети помчались за Робертом. А она с изумлением смотрела на мужа.

Вернулись близнецы и принесли два больших ящика. Следующие десять минут Гейб стоял на коленях, взволнованный, точно ребенок. Он вынимал пакет, приготовленный для конкретного человека, и потом громко произносил имя, чтобы дети могли вручить подарок тому, кому он предназначен.

В комнате стало шумно. Каждый ребенок получил особенного щелкунчика. Старшие мужчины разглядывали трубки, а женщины — деревянную раскрашенную сцену с яслями, где лежит маленький Иисус.

— А это для тебя, — пробормотал Гейб. Его сверкающие глаза удерживали ее взгляд. — Мы поставим их на Рождество, и это соединит нас с твоими родителями.

Рождество? Андреа не представляла, что еще будет здесь, когда наступит этот праздник. Но по мере того, как она разворачивала свой пакет, пульс бился все быстрее и быстрее. В нем оказались два щелкунчика. Король и Королева сердца. Это ее любимые!

Авторские, подписанные художником фигурки. Таких в мире всего несколько штук. Многие годы родители ставили их на верхнюю полку в своей лавочке, но они не предназначались для продажи.

— Не могу поверить, что мама и папа расстались с ними.

— Мне пришлось пообещать, что взамен они получат внука, — прошептал он.

— Спасибо, — она вытерла глаза.

У всех были подарки. Даже Сесиль и ее муж явно были тронуты его предусмотрительностью и щедростью.

— Спрячьте коробки, — посоветовала Андреа детям.— Ночью придут щелкунчики.

— Как придут? — Пол, раскрыв рот, смотрел на своего короля Львиное Сердце.

- Цена фигурок со временем растет. В руках твоих детей они уже превратятся в настоящие сокровища.

Пока все наводили порядок в гостиной, Андреа шмыгнула в столовую, собрала тарелки и понесла их в кухню. Там у раковины стояла Сесиль и загружала посудомоечную машину. На мгновение они остались одни. Сесиль обернулась и посмотрела на новую родственницу.

— Эти ясли очень милые. Спасибо.

— Я передам Гейбу ваши слова. Подарки — это его идея.

— Ты не такая, как мать Гейба. А Гейб не рассказывал тебе историю между ним и Жанной-Мари?

Андреа глубоко вздохнула.

Сесиль закрыла дверь машины и включила ее.

— Тебя это не беспокоит?

— Что именно?

— Мысль, что у твоего мужа были интимные отношения с другой женщиной? Что они сделали ребенка?

Андреа не собиралась обсуждать с ней Гейба или его брата.

— Я знаю, что есть вопрос об отцовстве ребенка. Это мог быть и кто-то другой...

Сесиль громко втянула воздух и дрожавшей рукой схватилась за горло.

— Это тебе рассказал Жак? К-к-как он узнал о Клоде? — запинаясь, выговорила она.

Клоде? Святые небеса... Если Сесиль сказала только то, что Андреа подумала, то...

— Андреа?

Она обернулась. В дверях стоял ее муж.

— Я ищу тебя. Дедушка устал. Я думаю, нам пора увезти его домой.

— Иду. — Она повернулась к Сесиль, которая стояла серая, точно присыпанная пеплом. Глаза ее умоляли Андреа ничего не говорить.

— Bonne nuit[12], Сесиль. Я приятно с вами поболтала.

Гейб тоже пожелал тете спокойной ночи и обнял за плечи жену.

— С тобой все в порядке? — проурчал он куда-то в шею Андреа.

- Да.

— Не лги мне. Сесиль что-то сказала. И ты встревожилась. Ее уколы жалят. Это слова моей матери.

- Тогда боюсь, что в этом случае она по ошибке ужалила себя.

— Что случилось? — требовательно спросил он.

— Мне надо кое-что обсудить с тобой и с Жаком. Но когда мы останемся одни.

Когда они сели в машину и Гейб направил ее домой, Андреа повернулась на сиденье.

— Жак? — спросила она. — Кто такой Клод?

На лице старика мелькнуло удивление от неожиданного вопроса.

- Один из дядей Жанны-Мари. А почему ты спрашиваешь?

— Он живет на острове?

— Нет. Единственный брат Эвангелины ненавидел море и не ладил с отцом. Много лет назад он уехал во Францию. С тех пор его никто не видел.

— Он не женился?

— Насколько я знаю, нет.

— Когда точно он уехал? Помнишь? Это очень важно.

- Очень хорошо помню. Потому что это было самое печальное время в моей жизни.

Гейб крепче сжал ее руку.

- Мой мальчик, это был день, когда ты покинул остров. Твоя бабушка и я страдали от невыносимой печали. Твой отец еще не пришел в себя после развода. Мы пошли к вам домой, чтобы хоть немного утешить его. Пока мы были у Жиля, пришли Сесиль и Элен, и тоже с плохими новостями. Оказалось, Клод уехал. Эвангелина чувствовала себя опустошенной, потому что Клод — ее единственный родственник.

Они приехали к дому. Гейб выключил мотор, но продолжал сидеть в машине.

- Так о чем это говорит, Андреа?

- Я уверена, что Эвангелина чувствовала себя опустошенной по другой причине. Она узнала, что отец ребенка Жанны-Мари — Клод.

Наступило молчание. Жак перекрестился. Хотя было темно, Андреа увидела, как окаменели черты мужа.

- Сесиль сказала тебе, что он использовал собственную племянницу?

- Это сорвалось с ее языка случайно.

- Теперь вопрос в том, знал ли об этом папа?

В голосе Гейба, казалось, позвякивали льдинки.

Андреа вздрогнула.

Жак подался вперед и положил руку на плечо внука.