Нора Робертс - Рискованные мечты

— Прекратите! — Брет принялся ладонью вытирать ей слезы, которые уже вовсю катились по щекам. — Я просто катастрофически не выношу слез. Перестаньте, Хилари, не надо так плакать.

— Я по-другому не умею, — горько всхлипнула она.

Он тихо чертыхнулся.

— Я и правда ничего не понимаю. Не из-за пеньюара же такие страсти? Вот, возьмите, раз вам это так важно. — Он схватил коробку и сунул ей в руки. — У Чарлены их и так навалом. — Этой последней фразой он, видимо, намеревался утешить ее, но она возымела обратный эффект.

— Не нужно мне! Я даже видеть его больше не желаю! — закричала она осипшим от слез голосом. — Наслаждайтесь им сами с вашей любовницей.

И с этими словами она наконец вырвалась от него, схватила пальто и стремительно выбежала из студии.

Оказавшись на улице, Хилари остановилась на тротуаре и топнула ногой. Господи, как глупо! Глупо так влюбляться в кусочек ткани. Но не более глупо, чем влюбиться в надменного, бесчувственного человека, которого совсем не интересуешь. Увидев такси, она шагнула вперед и замахала рукой, но тут ее взяли за плечи и повернули, и она увидела перед собой пуговицы на кожаном пальто Брета.

— С меня довольно ваших истерик, Хилари, и я не привык, чтобы меня так демонстративно покидали, — тихо и грозно произнес он, но Хилари смело встретила его взгляд.

— А мне больше нечего вам сказать!

— Как раз вы еще много чего недосказали.

— Не думаю, что вы способны понять, — сказала она терпеливым тоном взрослого, разговаривающего с медленно соображающим ребенком. — Ведь вы всего лишь мужчина!

Резко втянув в себя воздух, он шагнул к ней.

— В одном вы правы, я действительно мужчина, — прошипел он и, в следующую секунду прижав ее к себе, жадно поцеловал в губы. Исчезло все, кроме этого поцелуя, и они стояли обнявшись, не обращая внимания на прохожих, спешивших мимо по тротуару.

Когда он наконец выпустил ее, она отпрянула, часто дыша.

— Теперь, когда вы доказали свою мужественность, мне в самом деле надо идти.

— Вернитесь в студию. Мы закончим разговор там.

— Мы его уже закончили.

— Не вполне. — Он потащил ее за руку к подъезду.

«Я не могу остаться с ним наедине, — в панике подумала Хилари. — Только не сейчас, когда я едва владею собой. Он сразу все поймет».

— В самом деле, Брет, перестаньте! — Она осталась довольна своим спокойным тoном. — Я терпеть не могу публичных сцен, но если вы не оставите ваши дикарские замашки, мне придется позвать на помощь. А я умею кричать очень громко.

— Вы не станете кричать.

— Обязательно стану! — упираясь изо всех сил, заявила Хилари.

— Но, Хилари! — Он повернулся к ней, не выпуская ее руки. — Нам надо выяснить отношения.

— Они слишком накалились, — с усмешкой выговорила она, преодолевая слабость в коленях. — Мы оба погорячились, давайте пока все так и оставим. Действительно, вышла какая-то глупость.

— Там наверху вам так не казалось.

Под его натиском хрупкое самообладание Хилари быстро таяло. Она предприняла последнюю отчаянную попытку удержаться на своих позициях.

— Брет, пожалуйста, не настаивайте. У всех иногда шалят нервы.

— Ну хорошо, — проговорил он после короткой паузы. — Отложим это на потом.

Хилари тихо вздохнула. Она чувствовала, что еще немного — и она согласится на любую его просьбу. Заметив проезжавшее мимо такси, она сунула в рот пальцы и коротко свистнула, подзывая его. Губы Брета раздвинулись в невольной улыбке.

— Вы не перестаете меня удивлять.

Вместо ответа он услышал только звук захлопнувшейся дверцы такси.

Глава 5

Близилось Рождество, и город принарядился к его приходу. Хилари наблюдала из окна, как люди и машины снуют туда-сюда по ярко освещенной улице. Падал легкий снежок, создавая праздничное настроение. Белый пух словно вылетал из огромной распоротой подушки и покрывал город.

Фотосъемки завершились, и Хилари редко виделась с Бретом в последние дни. Она поняла, что отныне они будут встречаться только эпизодически, и облако уныния омрачило жизнерадостный настрой. Ее роль в проекте исчерпана, и с их ежедневным общением покончено тоже. Хилари вздохнула и покачала головой. Завтра она уезжает, чтобы провести праздники дома.

Она сказала себе, что сейчас это ей нужнее всего — сменить обстановку. Десять дней помогут исцелить изболевшееся сердце, дадут возможность пересмотреть жизненные планы, которые теперь представлялись безнадежно скучными, никчемными.

Стук в дверь заставил ее оторвать от стекла разгоряченное лицо.

— Кто там? — спросила она, берясь за ручку.

— Санта-Клаус!

— Б-брет? — заикаясь, выговорила она. — Это вы?

— А вас не проведешь! — Он чуть помедлил. — Вы меня пустите или мы будем разговаривать через дверь?

— Простите. — Она звякнула щеколдой и открыла дверь.

— Вы начали закрываться. — Он оглядел ее велюровый жемчужно-серый халат и снова поднял на нее глаза. — А в комнату войти позволите?

— Конечно. — Она посторонилась, давая ему пройти и стараясь казаться хладнокровной. — А я думала, что Санта-Клаус проникает в дом через дымоход.

— Все, но не я, — сухо ответил он, снимая пальто. — Не отказался бы от вашего знаменитого виски. На улице очень морозно.

— Теперь я совсем ничего не понимаю. Ведь Санта питается молоком и печеньем.

— Если он хоть наполовину мужчина, на что я надеюсь, в кармане у него непременно припрятана бутылка виски.

— Какой цинизм! — укоризненно покачала она головой и двинулась в кухню. На этот раз виски быстро отыскался, и Хилари отмерила ему в бокал обычную порцию.

— Вполне профессионально, — заметил стоявший в дверях Брет. — А вы не присоединитесь ко мне ради праздника?

— Ох, нет, — поморщилась Хилари. — У этого напитка вкус мыла, которым меня однажды заставили вымыть рот.

— Наверное, вы были отличницей, — сказал он, принимая из ее рук бокал. — Я, пожалуй, не стану вас спрашивать, за что вам велели вымыть рот.

— А я бы вам и не сказала, — весело ответила Хилари, которую этот шутливый разговор заставил расслабиться.

— Но все равно выпейте что-нибудь. Ненавижу пить один.

Она достала из холодильника графинчик с апельсиновым соком.

— Не хотите рисковать, — отметил он, пока Хилари наливала себе сок.

Она взяла свой бокал, и они прошли в комнату.

— Я слышал, вы завтра утром уезжаете в Канзас? — спросил он, усаживаясь на диван. Сама Хилари предусмотрительно устроилась в кресле напротив.

— Да, уезжаю. Я пробуду дома до второго января.