Кейт Уолкер - Верность сердца
— Кэсси, я знаю, ты стоишь того, чтобы ждать сколь угодно долго. Для этого не нужно иметь память, достаточно слышать свое сердце, — нежно проговорил Хоакин, и Кассандра сглотнула ком в горле.
Никогда прежде она не слышала ничего подобного.
Ведь Хоакин воспринимал ее не более чем очередную аппетитную блондинку в своей постели, с которой ему настолько удобно, что он готов терпеть ее рядом. Не более года, впрочем…
— Я знаю, нас связывает нечто большее, чем постель. Иначе ты не сидела бы круглые сутки в больнице. И то, что ты сейчас со мной, подтверждает это. Скажи, Кэсси, только честно, мой вчерашний выпад очень тебя расстроил? — вкрадчиво спросил Хоакин.
— Нет. Выбрось из головы. Считай, что я уже обо всем забыла, — кротко проговорила женщина,
Хоакин тяжело вздохнул и кивнул в знак согласия.
— Не уверен, что смогу выкинуть это из головы, но рад, что ты не помнишь зла, — отозвался он. — Догадываюсь, что терпение — не мой конек. Я не оправдываю себя за вчерашний поступок, но даже теперь сложно сдержаться. Понимаешь, Кэсси? Я привык думать о тебе, как о своей женщине. Конечно, это примитивное собственничество. Но я хочу тебя. Должно быть, я невыносимый человек, — подытожил Хоакин.
Кассандра смиренно выслушивала его странную исповедь.
Она не могла поверить, что самые ее смелые грезы нашли свое воплощение. Что такого чудесного произошло в момент его падения? Он не только запамятовал то, что, возможно, и помнить не стоило, но также и переменил свою сущность. Это ли не фантастика?
Впрочем, Кассандра не могла подолгу думать об одном и том же, отсутствие правдоподобных ответов вызывало головную боль. И эта головная боль изводила ее с самого утра, то затухая ненадолго, то вспыхивая с новой силой.
— Кассандра! Где ты? — звал ее Хоакин, нигде не находя, — Кэсси, милая, куда ты подевалась?
— Я тут, — раздалось где-то совсем близко. Хоакин завернул в гостиную на голос.
— Я накрыла. Ты готов поужинать? — спросила Кассандра.
— С удовольствием, дорогая, — охотно отозвался мужчина. Он осмотрелся и, указав на третий прибор, которым был сервирован обеденный стол, спросил: — С нами еще кто-то ужинает?
— Да, Рамон должен приехать с минуты на минуту.
— Нет! — недовольно воскликнул Хоакин и энергично замотал головой.
— Но я пригласила его. С этим уже ничего нельзя поделать. Придется терпеть, — ласково возразила Кассандра.
— Я его не пушу, — сообщил хозяин дома.
— Не глупи. Рамон твой брат, кроме того, он печется о тебе, — принялась убеждать его Кассандра.
— Тогда скажи ему, чтобы прекратил это бесполезное занятие, поскольку по части заботливости ты вне конкуренции, — льстиво проговорил Хоакин, прижавшись щекой к щеке Кассандры.
— А мы с ним и не соревнуемся, просто каждый на своем месте, — прошептала она.
— Я сказал «нет»! — резко выпалил Хоакин, учтивые доводы которого иссякли.
— Хочешь, чтобы я позвонила твоему брату и сказала, что ты не желаешь его видеть? — сухо спросила Кассандра.
— Именно, — подтвердил он. — В этом доме я хозяин, и не желаю принимать посетителей, по крайней мере, сегодня вечером. Если тебя что-то смущает, я сам могу сказать это Району. Когда я говорю «нет», я имею в виду только «нет» и ничего кроме!
— Что все это значит? — взволнованно спросила Кассандра.
— Никаких гостей!
— Это я уже поняла. Но что за бес в тебя вселился? Твои перепады настроения совершенно сбивают меня с толку! — посетовала женщина, которая, видимо, успела отвыкнуть от его обыденных вспышек гнева.
— Позволь тебе напомнить, что это мой дом. И я не потерплю возражений в своем доме! — разъяснил свою непримиримую позицию Хоакин.
— Это наш дом, если ты еще хочешь, чтобы я оставалась здесь с тобой. Или у тебя изменились планы? — с нехарактерной для себя твердостью проговорила Кассандра. — Я хотела повидаться с твоим братом и не вижу причин, чтобы воздерживаться от этого.
— Только не сегодня вечером, — процедил Хоакин.
— Это еще почему? — ободренная сошедшей с рук дерзостью, возмутилась Кассандра.
— Просто… у меня были другие планы на этот вечер, — вынужден был объяснить Хоакин, и вся его спесь разом сошла на нет, приоткрыв страдальческое лицо запоздалого раскаяния.
— И могу я знать, что это за планы? — тихо спросила Кассандра. — Я должна знать, если ты хочешь, чтобы я попросила Рамона не приезжать на ужин.
— Я хотел побыть с тобой наедине. Рассчитывал, что мы сможем поговорить по душам. Рамон был бы лишним. Ты это понимаешь? — проговорил Хоакин. — И еще я хотел пригласить тебя в ресторан. Столик уже заказан.
— У меня нет желания выходить сегодня вечером из дома!
В отличие от Хоакина она твердо знала, что означает дата, жирно обведенная в календаре. И вряд ли ее можно было считать достойным поводом для торжества.
— Я приготовила паэлью, — сообщила Кассандра.
— Я люблю паэлью, — отозвался Хоакин, успокоившись после очередного припадка ярости.
— И если мы уже не ждем Района, то не лучше ли накрыть стол снаружи у бассейна?
— Пожалуй, — кротко отозвался Хоакин.
— Могу я попросить, чтобы ты сделал это, пока я позвоню твоему брату? — осторожно спросила женщина.
— Не беспокойся, я обо всем позабочусь, — твердо произнес он и взялся за дело.
Кассандра вздохнула с облегчением.
— Надо же, ты отлично постаралась! — похвалил Хоакин, закончив переносить изысканные блюда из кухни на площадку возле бассейна.
— Делаю, что могу, — скромно отозвалась женщина. — Ты примешь душ перед ужином или после?
— Если не возражаешь, прямо сейчас. Не желаешь присоединиться ко мне?
— Нет. Сегодня я берусь утолить только твой гастрономический голод, — улыбнулась в ответ Кассандра.
— Я должен был хотя бы спросить, — смиренно отозвался он.
— Так иди же, наконец, в душ. Чего медлишь?
— Уже иду. — Хоакин задержался на пороге и искушающе поглядел на Кассандру, но та была тверда и сама удивлялась собственной твердости.
Хоакин, чистый и свежий, предстал перед Кассандрой с обнаженным, чуть блестящим от влаги торсом. Он сиял и благоухал, поражая атлетическими красотами. А как еще он мог склонить любящую женщину к чувственной открытости? Ведь именно такая стояла перед ним цель. Не сумев смягчить ее душевными беседами, Хоакин прицельно ударил по женскому подсознанию. Загорелый и стройный, он не мог остаться не оцененным.
— Ух! — невольно выдала Кассандра. Хоакин вопросительно изогнул брови, словно
не догадываясь, чем вызван этот возглас.
