Анна Мэллори - Семь секретов обольщения
— Дело в том, каким тоном вы это произнесли.
— Для кого-то, кто говорит, что предпочитает читать книги вместо того, чтобы слушать мнения других людей, кажется странным уделять такое внимание интонации.
— Для того, кто говорит, что не имеет желания заниматься своей библиотекой, вы кажетесь ужасно придирчивым.
— Да что вы…
Она многозначительно посмотрела на него, вольготно расположившегося в кресле и то и дело придирающегося к ней по пустякам. Ниточки растущего раздражения и изумления комбинировались в один узел.
— Я никогда не говорил, что не хочу видеть, как вы это делаете. — Он постучал по обложке тома на верху невысокой стопки рядом с его креслом. — Куда вы поставите это?
Она потянулась, чтобы посмотреть название.
— Все религиозные, духовные или мистические труды идут на полки справа. Они занимают самую большую секцию в нашем магазине, большинство печатной продукции относится к этой категории. Но у меня такое чувство, что эти книги будут меньше востребованы вами, учитывая, что у вас иные пристрастия. Так что я повременю с ними.
Виконт продолжал качать ногой, но приподнятые брови сказали больше, чем слова.
Она подошла и взяла у него книгу.
— Между прочим, не я покупала эти тома. Но я вижу, как вы хмуритесь, не одобряя мое решение, куда что поставить.
— Чушь! Да я не двинулся с места.
Она махнула рукой:
— От вас исходит аура неприятия.
— Я рад, что вы удостаиваете меня таким вниманием.
— Вовсе нет.
— Тогда что же?
Она кашлянула.
— Вы платите мне за хорошую работу, я полагаю? И единственное, чего я хочу, чтобы вам понравилось то, что я делаю…
— Я счастлив слышать это.
Он почти мурлыкал.
Девушка спряталась за высокой стопкой книг, чтобы он не видел, как она покраснела. И, осторожно выглянув оттуда, сказала:
— Вы должны знать, где что стоит на полках, даже если не желаете признавать порядок вещей. Зачем было приглашать меня сюда и позволять делать то, что я хочу, но при этом отпускать колкости и оскорбительные замечания?
Виконт вскинул голову, лениво разглядывая ее:
— Потому что я хочу запереть вас здесь, и, кажется, это единственный беспроигрышный способ осуществить задуманное.
Она промолчала, затем вытерла пыльную ладонь о юбку.
— Я должна сказать, вы преуспели в своей затее.
Даже если ее дядя будет заставлять ее остаться, соблазненный обещанными книгами, она не могла не понимать, что попала в ловушку.
Миранда прищурилась, но мысли не шли в голову. Голос мистера Питтса эхом звучал в ее голове, утверждая, что ей не следует оставаться здесь, это опасно. Ей следует принять решение самой: либо уйти, либо смириться со всем и послать к черту всех, кто не согласится…
Виконт наблюдал за ней, пока она старалась прийти к решению.
— Что вы намерены делать?
Девушка подняла несколько тяжелых книги прошла к полкам, чтобы поставить их так, чтобы потом можно было просто достать. Но так мучительно трудно сделать такое простое дело, когда он наблюдал за ней.
— Продолжить то, что начала, — сказала она, не глядя на него.
Он подошел так тихо, что она не заметила, а когда оглянулась, то увидела, что он стоит прямо за ней со стопкой книг в руках.
— Тогда я помогу.
Он протянул ей книги, она молча приняла их. И несколько секунд пристально смотрела на него, стараясь прочитать, что было в его темных, таинственных глазах.
Эти глаза преследовали ее всю ночь. Темная фигура в ее снах возникала во мраке ночи. Его движения, когда он наклонялся к ней, обнимал ее, прижимая к себе, касался ее всеми возможными способами, были отнюдь не невинными.
И когда его губы коснулись ее рта, она проснулась. Села на постели и решила больше ни за что не видеть этот сон.
Эхо реального прикосновения его губ, которое обещало все, преследовало ее.
На следующий день она размышляла над ситуацией, в которую попала. Кровь стучала в висках. А сны преследовали и днем.
— Мольер вряд ли будет уместен здесь, — сказал виконт, прислонившись к стене и наблюдая, как она поднималась на деревянную лесенку, ведущую на верхнюю галерею. — Поставьте его ближе к Свифту.
Миранда уперлась одной рукой в стену, чтобы удержаться, книга в другой руке была прижата к краю полки. Надув губы, она посмотрела на него сверху.
Он, как всегда, лениво улыбнулся:
— Я всего лишь делюсь с вами своими литературными предпочтениями.
— Это раздражает, — сказала Миранда и в ужасе замерла, сама не веря тому что позволяет себе говорить с виконтом подобным образом.
Она забыла, что он лорд и привык к легкости общения с людьми. Что-то в его глазах говорило ей, что чем больше он посмеивается над ней, тем большее удовольствие доставляет ему их словесная перепалка.
Жоржетт была бы счастлива.
— Я думаю, вы просто не хотите признать, что я прав. Это приятная капитуляция, Миранда. — Его голос стал ниже и теперь наполнял все пространство. — Я обещаю позаботиться обо всем.
Она вздрогнула от эха собственных снов. Он обещает позаботиться о ее желаниях. Удовлетворить ее страсть. Мечты, рожденные иллюстрациями запретной книги, снова всплыли перед ее мысленным взором. И она представила, как его пальцы ласкают ее, перебирают ее волосы, а его губы целуют ее.
Книга соскользнула с полки, Миранда вздрогнула, подалась вперед и… потеряла равновесие. Она хотела ухватиться за деревянный выступ, но промахнулась, и книги с грохотом посыпались на пол… Она смотрела на них с таким неподдельным ужасом, как будто она совершила преступление.
Глупые книги! Глупые сны! Глупый виконт!
Две сильные руки подхватили ее и прижали к мощной груди. Она чувствовала его горячее дыхание на своих волосах. Чувствовала силу рук, сомкнувшихся на ее талии. Слышала стук своего сердца, сопровождаемый звуком падающих на пол книг.
— Вы пользуетесь лавандовым мылом? — Хриплый голос, прямо около ее уха, звучал так интимно. — Прелестный аромат!
И укус — легкий, почти неощутимый. Девушка тихонько охнула.
Его жар передавался ей. Его губы касались ее шеи под ухом, и она могла ощущать их тепло.
Миранда невольно прижалась к нему. Мысли путались в голове: слишком сильно действовало на нее ощущение его близости!
Как ей вести себя? Слишком велика была разница между ними — виконтом и серенькой мышкой, которая работала в маленькой книжной лавке… Между мужчиной, имеющим такой вес в обществе, светским львом, которому посвящались статьи в газетах, и скромной девушкой, которая не могла сопротивляться ему в силу своей неопытности…
