Одри Хэсли - Жребий брошен
За исключением своей сестры и племянницы, отметила про себя Элизабет.
— Ты абсолютно права, Одри. Мне кажется, она обладала редкой способностью быть терпимой, умела выслушать и понять человека…
Во время длинного монолога Одри Элизабет молчала. Каждое произнесенное ею слово раздражало Элизабет.
Ах, Боже мой, какой святой женщиной была моя тетя! А, значит, мать моя была чудовищем? Как, впрочем, и я. Потому что я хочу продать этот дом и вычеркнуть тем самым даже воспоминания о своей семье. Как я могу дорожить ею, если совсем ее не знала. Неужели Одри и Крис не могут понять этого! И почему я должна чувствовать себя виноватой перед тетей Маргарет? Неважно, что натворила моя мать, но, будучи ее родной сестрой, Маргарет могла бы объявиться и пораньше. Потребовалось почти тридцать лет, чтобы проявить участие в судьбе племянницы!
Нет, никакого чувства долга, никакой внутренней потребности исполнить последнюю волю Маргарет Элизабет не испытывала. Единственное, о чем она сожалела, это о том, что не может переместить этот огромный дом в пригород Монреаля. Что могло бы быть лучше, чем жить в таком особняке и ухаживать за ним. Но не на глухом крохотном острове посреди океана и не рядом с Кристофером Деймом!
— Мне принести десерт? — сменила тему Одри.
Элизабет вспомнила банановый пирог. Надо бы поберечь свою фигуру. Но не успела она отказаться, как Кристофер согласился за обоих, за что в тот же миг получил неодобрительный взгляд Элизабет.
— Боитесь поправиться, мисс Совершенство? — съязвил Кристофер, когда Одри вышла. — Беспокоитесь, что не понравитесь вашему приятелю, если вернетесь не в форме?
— Нет у меня никакого приятеля, — огрызнулась Элизабет и добавила: — В настоящий момент…
— Бедная девочка. Поэтому вы такая раздражительная?
Ну, это уж слишком! — мысленно возмутилась она.
— Да что с вами происходит? Почему вы не перестаете издеваться надо мной, вечно язвите. Что я вам сделала плохого?
— Ничего. Просто имели неосторожность родиться на этот свет, — с горькой усмешкой ответил Кристофер.
— Что, по-видимому, должно означать лишь одно: если бы меня не было, вы бы получили наследство.
— Вовсе не это. Просто, если бы вас не было, я бы в срок закончил свою книгу.
— Не собираюсь вам мешать. Никто, кстати, не просит тратить на меня ваше драгоценное время и знакомить с достопримечательностями острова. Я возьму карту и осмотрю все сама. Запомните, мне от вас ничего не надо! И не стоит лишний раз из-за меня напрягаться! — Казалось, что Элизабет сейчас лопнет от распирающей ее злости.
— Я все прекрасно понимаю. — Кристофер заговорил примирительным тоном. — Но мне бы очень не хотелось нарушить обещание, данное у смертного ложа.
В этот момент вошла Одри и принесла долгожданный десерт. Им оказалась черешня со сливками и фруктовое желе.
Поставив на стол тарелки с десертом, Одри огорченно вздохнула.
— Я все слышала, когда выходила из кухни. Вы ссоритесь, как вредные и бестолковые дети. Да будьте же вы великодушны друг к другу, я вас умоляю! Иначе, честное слово, будете себе сами готовить. Элизабет, позвольте Кристоферу показать вам остров. А ты, Кристофер, будь с гостьей мил и любезен. Договорились?
Одри высказалась в далеко не шутливом тоне. А последний вопрос сопровождался таким твердым взглядом, что он заведомо исключал отрицательный ответ.
— Прости, Одри, мне ужасно стыдно, — после минутной паузы буркнул Кристофер.
— Я очень на это надеюсь. А теперь наконец улыбнись нашей очаровательной гостье и постарайся использовать свое природное обаяние, чтобы ей здесь все-таки понравилось и она не захотела отсюда уезжать. Ведь именно на это надеялась Маргарет. Иначе зачем бы она просила тебя остаться в доме на месяц, пока здесь будет жить ее племянница?
— Действительно, зачем? — пожал он плечами.
Одри театрально закатила глаза и с тяжелым вздохом вышла из комнаты.
Элизабет хотела было что-то сказать, но слова замерли у нее на губах, как только его бездонные голубые глаза встретились с ее. Кристофер улыбнулся белозубой улыбкой и приподнял бокал:
— За мое неотразимое обаяние и за то, чтобы вы изменили ваше поспешное решение, — с пафосом произнес он.
Решив поддержать игру, Элизабет ответила приторной улыбкой, продолжив тост:
— За ваши огромные шансы изменить мое решение. Но чтобы вы четче представляли себе всю сложность задачи, обрисую ваши шансы более образно. Скорее высохнет Ниагарский водопад, чем я соглашусь жить на острове Ларок, — произнесла она без тени сомнения. — Но все-таки желаю вам удачи…
Элизабет проснулась в три часа ночи. Накопившаяся за день усталость свалила ее в постель сразу после ужина. Но теперь, глядя на часы, девушка поняла, что ей вряд ли удастся опять заснуть.
Она лежала в уютной двуспальной постели с пологом на четырех столбах и наблюдала, как от свежего ночного бриза слегка раскачиваются кружевные занавески на окнах. По совету Кристофера она не закрыла окон, чтобы ночная прохлада проникала в спальню.
Крис был совсем рядом, в соседней комнате. Их разделяла стена. Всего каких-нибудь полтора фута.
Так близко и так далеко…
Элизабет зарылась в подушки и сдавленно застонала.
Ну почему я так безумно его хочу? Это так безрассудно, так бессмысленно! В его отношении ко мне нет даже чувства симпатии! Может быть, именно в его равнодушии и скрывается причина моей страсти? — размышляла она.
Элизабет не могла не признать, что ее задело отсутствие мужского интереса к ней со стороны Кристофера. Даже те мужчины, с которыми у нее возникали конфликты на работе, давали Элизабет понять, что находят ее очень привлекательной.
Но Крис не поддавался ее чарам. И чем больше она им увлекалась, тем больше совершала ошибок, а он все больше замыкался в себе. А может быть, деловые женщины не в его вкусе? Она не сомневалась, что он просто презирал ее за честолюбие и деловую хватку, презирал ее желание продать фамильный дом и вернуться в Монреаль.
Но это так несправедливо! Ну почему она должна отказываться от всего, чего с таким трудом добилась? Где была эта Маргарет, когда Элизабет бедствовала и нуждалась, где она была, когда погибала Элинор и помощь сестры могла спасти ее?
Нет, совсем не просто вот так, в один момент, перевернуть всю свою жизнь, как это представляют себе Одри и Кристофер.
Если в этой вражде между сестрами Маргарет была пострадавшей стороной, почему она никому не рассказала об этом? Зачем столько лет хранить все в строжайшей тайне?
— Потому что именно тетка была во всем виновата, — прошептала Элизабет. — Только угрызениями совести Маргарет можно объяснить тот факт, что все имущество завещано мне!
