Шэрон Кендрик - Неподсудная любовь
— Но это не укладывается ни в какие рамки! — возразил Хашим.
Девушка пожала плечами.
— Тогда забудь обо всем. На самом деле, — с искренностью в голосе добавила она, — в долгосрочной перспективе так будет гораздо лучше.
— Но ведь ты сама не хочешь забывать, — прошептал он, заключая Сиенну в пламенные объятия. — В данный момент твое чудное тело зовет меня.
Она позабыла, что хотела сказать, когда он приподнял футболку и коснулся ее груди.
— Без бюстгальтера? — голос мужчины дрожал, полный одновременно возбуждения и неодобрения.
— О!
Сиенна застонала — его рука скользила по изгибу ее узкой талии по направлению к поясу джинсов, а потом ниже, к бедрам, лаская их через плотную ткань.
— Хашим, что же ты делаешь?
— Догадайся.
— Но… но мы в машине.
— Водитель не увидит. Хочешь, чтобы я прекратил?
Сиенна изогнулась, наслаждаясь настойчивыми прикосновениями. Не сейчас. Еще пару минут…
— Ничего не получится, — она пыталась перевести дух.
— Да неужели?
Мужчина рассмеялся.
— Хашим…
— Тихо, расслабься. Просто расслабься.
И к своему бесконечному стыду, она так и сделала. Позабыла о том, что находится на заднем сидении лимузина, едущего неизвестно куда. Выкинула из головы, что отвергла его чек и не отвечала на звонки, демонстрируя гордость. Девушка подчинилась требованиям плоти, позволяя стремительному потоку страсти унести себя.
— Да, — прошептал Хашим, — уже почти, дорогая… Мне приятно дарить тебе удовольствие.
Спустя миг, Сиенну захлестнуло восхитительное ощущение, будто бы она переступила порог рая, унесенная далеко от земли умелыми ласками — казалось, тело разлетелось на осколки восторга.
Хашим нежно убрал волосы с ее лба, мокрого от пота.
— Как это могло произойти? — прошептала девушка, обращаясь к самой себе. — Как?
Мужчина улыбнулся и внимательно посмотрел на нее.
— Ах, Сиенна, — мягко произнес он, — видишь, сколько всего еще стоит узнать?
Свернувшись калачиком в надежных, крепких объятиях, она была сейчас наиболее уязвимой.
— Может быть…
Может быть, когда впервые даришь кому-то сердце, его сложно получить назад. Между ними всегда оставалась некая незавершенность и недосказанность — возможно, в этом и заключается ответ. Узнай они друг друга получше, тогда, вероятно, чары, заставляющие ее забывать о других мужчинах, улетучатся.
— Так ты согласна стать моей любовницей?
Сиенна повернулась к нему и широко открыла глаза.
— На строго неофициальных основаниях.
— А сейчас поедем в отель… Разделишь со мной ужин?
И постель, надо полагать. Таковы обязанности любовницы.
— Погоди, я схожу домой и приму душ.
Улыбка шейха наполнилась предвкушением.
— Мы примем ванну вместе, — промурлыкал он.
А всю ее ужасную одежду необходимо срочно отослать в прачечную.
Глава десятая
Шесть месяцев спустя.
— Ты опоздала, — холодно заметил Хашим, лишь только Сиенна вошла в номер.
— Совсем немножко.
— Я ждал, — голос его был грозным, — больше часа.
— Извини, дорогой, — она аккуратно сняла мягкое кашемировое пальто, подарок шейха на Рождество.
Серебристый меховой воротник блестел в лучах бледного зимнего солнца. Единственная вещь, которую позволила себе купить — да и то по случаю праздника.
Хашима огорчала твердость, с какой девушка отказывалась от дорогих подарков, которыми он был готов ее осыпать. С другой стороны, Сиенна быстро поняла, что положение любовницы приносит отнюдь не одни радости.
Жизнь казалась ненастоящей.
Встречаясь тайно, они забывали обо всем в объятиях друг друга, изредка выбираясь в подходящий ресторан — хотя телохранители обычно не отставали ни на шаг.
В Париже или в Испании было проще — там их никто не знал, — но за границей только усиливалось чувство нереальности, придававшее уверенность в том, что эти отношения не продлятся долго. Но чем скорее они закончатся, тем менее болезненным станет неизбежное расставание.
Создавалось впечатление, что попытка анализа разрушит даже то малое, что имеется. Сиенна не могла поделиться мыслями с подругами — и тем более с матерью, слишком уж необычная сложилась ситуация.
Положение любовницы сомнительно, и общество его не одобряет, ведь оно бросает вызов незыблемым семейным ценностям, в которые верит большинство добропорядочных людей.
Но в данном случае речь не шла о любовнице в строгом смысле слова: Хашима не ждала дома жена, однако требования далекой родины были гораздо строже.
Сейчас девушка наблюдала, как медленно сдвигаются тяжелые шторы, преграждая путь слепящему солнечному свету и оставляя их наедине в маленьком замкнутом мирке.
Вызывающе опустив руку на бедро, Сиенна игриво приподняла брови.
— Жалуешься, что заставляю тебя ждать, а сам даже не поцелуешь!
— Нравится же тебе сердить меня, Сиенна.
— Вовсе нет, — серьезно сказала она, — просто не следует настолько болезненно реагировать, когда я поступаю по-своему.
— Но ты постоянно так поступаешь.
— Хорошо, попроси меня о чем-нибудь — о чем угодно!
Хашим посмотрел на нее сверху вниз.
— Целуй шейха крепче, непослушная, строптивая любовница!
Сиенна встретила его требовательные губы своими, и испустила вздох удовольствия. Они не виделись почти месяц. Хашим едва нашел время заглянуть в Лондон на пути из Штатов и позвонил в последнюю минуту. Решив не играть, девушка согласилась внести изменения в рабочий график. И купила новый комплект белья.
— Я скучал по тебе, — простонал мужчина.
— Отлично.
— Надеялся, что и ты скажешь, как скучала.
— О! — дрожь прошлась по телу Сиенны, когда он коснулся резинки ее чулок и выше, гладя атласную кожу. — Ты прямо напрашиваешься на комплимент.
Хашим остановился.
— Неужели нет?
— Всего лишь месяц разлуки.
— Всего лишь? — грозно спросил он.
— Да, да, да, скучала. Я постоянно вспоминала тебя и мечтала о встрече! Доволен?
— Вполне, — прошептал он, — если это правда.
О да, истинная правда, подумала девушка, когда Хашим нес ее в спальню. Она скучала по нему мучительнее, чем можно представить. Но пусть Сиенна и была новичком в подобных играх, она все же успела хорошо усвоить главное правило, и оно гласило: всегда сдерживайся.
Шейх — охотник от природы и, как и любому охотнику, ему нравится иллюзия погони. Не нужно иметь диплом психолога, чтобы догадаться об этом.
Мужчину, перед которым все заискивают, восхищает и возбуждает непокорность.
