Хелен Брукс - Ночные сумасбродства
Мелоди напряглась, но Зик немедленно лег рядом с ней и, желая подарить женщине уверенность и уют, обнял ее. Не сильно, не порывисто, не поспешно. Он целовал ее губы, давал наслаждение, не требуя ничего взамен.
Ее грудь прижалась к его стальной груди, и он медленно, осторожно стал гладить Мелоди по спине, а его губы скользили по ее лицу. Постепенно она опять расслабилась, ее тело приникло к нему, а ловкие руки и губы Зика пробуждали в ней ту жгучую страсть, которую она знала в прошлом.
Мелоди едва заметила, как Зик снял с нее халат, потом верх пижамы. Он гладил шелковистую кожу ее плеч и шеи, целовал грудь. Она глухо простонала, когда его губы коснулись ее соска. Теперь руки Мелоди судорожно ласкали его тело, сбрасывали рубашку, отвечали на ласки.
Целуя Зика, она наслаждалась солоноватым вкусом его кожи, вдыхала запах лимона и мыла, смешанный с другим, мужским, запахом. Когда-то Мелоди сказала ему, что он красив, а Зик засмеялся и заявил, что красивы только женщины. Но он был не прав. Он красив. Он идеально сложен. Его тело безукоризненно, как тела олимпийских богов.
— Мне этого недоставало, — пробормотал Зик. — Не секса, а возможности обнять тебя, знать, что ты рядом, что мне достаточно протянуть руку, чтобы прикоснуться к тебе. — Мелоди понимала, что он имеет в виду. Есть вещи более интимные, чем простое соитие. Маленькие нюансы в отношениях супругов, но они говорят о связи, о близости, о понимании. — То есть секс — это здорово, — поспешно добавил он. — Я не пропагандирую воздержание.
Темнота дала ей уверенность, и, когда Зик снял с нее остатки одежды, а потом разделся сам, она потянулась к нему. Мелоди не позволяла себе думать. Если бы она стала размышлять, совесть остановила бы ее, потому что это нехорошо по отношению к Зику — всего одна ночь. Но сейчас Мелоди только чувствовала, касалась, вкушала.
— Мы не будем спешить, — прошептал он, — мы слишком долго ждали, чтобы торопить события.
Его глаза блестели в почти полной темноте, как глаза зверя. Она протянула руки и коснулась пальцами лица Зика.
— Сегодня есть только ты и я, — откликнулась Мелоди. — Ни прошлого, ни будущего. Я хочу любить тебя, Зик, хочу опять чувствовать тебя внутри себя.
— Но не так сильно, как я хочу быть в тебе. — Он опять поцеловал ее, но, когда Мелоди попыталась поторопить его, Зик отстранил ее руку. — Позже, — прошептал он. — Время принадлежит нам.
Их любовь была так же хороша, как всегда, но чувства — и те же, и не те. Прежде ей казалось, что они знают друг о друге все. Теперь Мелоди чувствовала, что не знает не только Зика, но и себя. Но в одном женщина была уверена: она хотела его, потому что любила. Это была одна из тех мыслей, которые приводили ее в ужас после несчастного случая. Любовь дает любимому слишком много власти. Любовь сломила ее бабушку, вероятно, и мать тоже и сломит ее, если она останется с Зиком.
А потом все мысли растворились в жажде, удовлетворить которую мог только Зик. Мелоди чувствовала, как кончик его мужской силы медленно двигается между ее бедрами. И она открыла ему путь, поторопила его.
Когда подошел миг развязки, ей показалось, что она готова разлететься на тысячу кусочков. И она сжала Зика в объятиях так крепко, что через секунду он упал на нее, дрожа и произнося ее имя. А когда биение их сердец улеглось, он спрятал лицо в изгибе ее шеи и вновь прошептал ее имя, чуть слышно и нежно.
Прошло какое-то время, прежде чем Зик приподнялся на локте, посмотрел на ее пылающее лицо и медленно проговорил:
— Уф! Если воздержание творит такие вещи, оно не так ужасно. — Он осторожно убрал прядь волос с ее щеки и добавил: — В тебе кое-что есть, женщина.
— Ты и сам не так плох, — заметила Мелоди, довольная тем, что ему сейчас спокойно и радостно.
Конечно, она предполагала, что Зик воспримет их любовную утеху как знак того, что все встало на свои места, но с этим можно разобраться потом.
Он натянул одеяло на них обоих и привлек Мелоди к себе, обняв за плечи:
— Даже гостиничный номер может стать домом, если та, кого ты любишь, рядом с тобой, а дом — казаться грудой кирпичей, когда любимой в нем нет. Я мог бы жить в хижине и быть совершенно счастливым, если бы рядом со мной была ты.
Мелоди заставила себя усмехнуться:
— Не представляю тебя в хижине. Если только в этой хижине найдется Интернет и достаточно средств связи для того, чтобы ты мог все держать под контролем.
Наступило напряженное молчание, затем Зик повернулся и, взяв Мелоди за подбородок, посмотрел ей в глаза.
— Правда? — лениво поинтересовался он. — Если бы кто-то тебя услышал, он решил бы, что я помешан на бизнесе и контроле.
Мелоди не понимала, шутит Зик или говорит серьезно. Наконец ей удалось разглядеть в его глазах веселые искорки.
Она улыбнулась и прижалась к нему.
— На самом деле, ты ошибаешься. — Зик поцеловал ее в макушку. — Я же говорил, что моя работа не определяет мое поведение. И никогда не определяла. Я делаю то, что делаю, потому что мне это нравится и, в конце концов, приносит пользу. Бывает, что я прилагаю много усилий, а отдача оказывается незначительной. Но так бывает не часто. Порой я совершаю ошибки. Как, например, в тот день, когда я не пошел с тобой на ланч из-за того, что возникла некая проблема, которую я надеялся быстро разрешить. Это самая большая ошибка в моей жизни. — Он помолчал, потом добавил: — Возможно, я помешан на контроле, но только немного.
Леопард не может изменить свои пятна. Почему Зик должен изменить себя? Мелоди знала, на что шла, когда выходила за него замуж. Но тогда все обстояло иначе. Она была иной.
И вдруг она осознала, что идея лечь с Зиком в постель была безумием. Мелоди панически испугалась того, что натворила. Она не заметила, что напряглась. Тут же глубокий голос спросил монотонно:
— В чем дело? Ты опять уходишь.
Она высвободилась из объятий Зика и села на кровати.
— Не говори глупости. Мне просто нужно в ванную.
Мелоди хотела взять свою пижаму, но в полутьме все разбросанные по полу вещи казались одинаковыми. Однако сбежать из его спальни обнаженной неприемлемо. Но она не может сидеть вот так всю ночь.
— Ди? — Зик дотронулся до ее спины, и она вздрогнула. — Я сказал что-то не то? Я просто решил говорить честно.
— Все в порядке.
Даже Мелоди собственный голос показался странным. Не зная, что предпринять, она вскочила и чуть ли не бегом бросилась в ванную, закрыла за собой дверь, схватила банный халат, быстро надела его и туго затянула пояс на талии. И только тогда облегченно вздохнула. Все в порядке. Зик ничего не видел.
Она не сомневалась, что муж пойдет за ней, и не удивилась, услышав тихий стук в дверь.
