Кендрик Шэрон - Мой любимый босс
— Вы понимаете, как много женщин отдали бы все на свете за то, чтобы оказаться на вашем месте? — спросил он.
— Я каждый день благодарю свою счастливую звезду, — сдержанно сказала Наташа, и, к ее удивлению, шейх рассмеялся, хотя глаза Рафаэля почему-то сузились.
— А что твоя сестра? — поинтересовался шейх, и его голос при этом стал мягче. — Я слышал, она нездорова?
Рафаэль кивнул.
— Сестра получает самое лучшее лечение, и ее врачи сообщают мне, что она уже идет на поправку.
— Это замечательно, — улыбнулся шейх. — Наташа, вы можете называть меня Заид. Теперь прошу садиться. — Он бросил несколько раздраженный взгляд на часы. — Мы не можем начать обед, пока не прибудет наш последний гость. Может, выпьете шампанского?
Наташа покачала головой, зная, что ей надо быть в здравом уме, чтобы дать отпор Рафаэлю.
— Я бы предпочла что-нибудь безалкогольное, если можно… Заид, — застенчиво сказала она.
Шейх одобрительно кивнул и хлопнул в ладоши. Слуги внесли поднос с тяжелыми золотыми бокалами и еще один с маленькими вазочками, в которых были различные орехи. Рафаэль наблюдал со смесью изумления и недовольства, как Наташа начала раскрываться с новой стороны, отвечая на мягкие расспросы Заида.
Никогда раньше он не видел ее в этом свете, потому что до настоящего времени никогда толком и не смотрел, и сейчас это казалось просто непостижимым.
В своем длинном платье она выглядела скромной и в тоже время крайне сексуальной. Томительное желание внутри него усилилось, и внезапно это стало больше чем просто стремление удовлетворить сексуальный голод. Рафаэль обнаружил, что наблюдает с чем-то похожим на ревность, как Наташа улыбается на какое-то замечание шейха. Неужели принц пустыни заигрывает с ней?
Но в этот момент прибыл четвертый гость, и Рафаэль встал, отметив, что шейх этого не сделал. В сущности, он едва удостоил вновь прибывшую беглого взгляда.
Бесшумно вошедшая женщина не была кукольной блондинкой, каких обычно предпочитал шейх. Волосы у нее были каштановыми, а лицо бледное.
Заид поднял глаза.
— Ты опоздала.
Брюнетка бросила на него укоризненный взгляд.
— Извини, — непринужденно сказала она. — Заид, ты не собираешься нас представить?
Он нахмурился.
— Это Рафаэль де Феретти, деловой партнер, и его невеста Наташа…
— Филлипс, — торопливо вставила Наташа, осознав, что Заид, возможно, не знает ее фамилию.
Заид кивнул.
— Это Франческа.
— Привет, — сказала Франческа и улыбнулась.
Все четверо приступили к ужину. Наташа ощущала, как с каждой минутой в ней растет замешательство. С одной стороны, она находила, что ей на удивление легко общаться с восточным правителем и таинственной Франческой, но с другой, она все острее ощущала, что Рафаэль пристально наблюдает за ней. И ее тело не могло не откликаться на это.
Понимает ли он, что ее кожу покалывает, а грудь наливается болезненным томлением? Знает ли, какие чувства пробуждают в ней воспоминания о тех чудесных минутах, когда его губы и руки знакомились с ее телом? Догадывается ли он о том, что без малейших усилий пленил ее сердце с первой минуты их встречи?
Да, Рафаэль знал о ее смятении. Это было очевидно по тому, как эти черные глаза безмолвно посылали ей потрескивающие импульсы сексуального накала.
Кое-как Наташа дожила до конца трапезы, без аппетита пробуя всевозможные деликатесы, подаваемые на роскошных блюдах.
Шейх на мгновение прикрыл глаза, и Наташа подумала, каким усталым он выглядит. Словно в ответ на ее мысли шейх поднялся на ноги.
— С вашего разрешения я вас покину. — Его черные глаза были как холодные осколки антрацита, когда он взглянул на Франческу. — Идем, — отрывисто бросил он.
После секундного колебания Франческа поднялась и послала Рафаэлю и Наташе натянутую улыбку.
— Прошу прощения, — пробормотала она и последовала за шейхом.
Тишина казалась оглушительной.
Наташа не знала, куда смотреть и как себя вести, но у Рафаэля, похоже, не было таких сомнений. Решительно подойдя к ней, он наклонился, взял ее руку, поднес ко рту и коснулся губами дрожащих пальцев, не сводя взгляда с ее лица.
— В постель, Таша? — вкрадчиво спросил он.
С бешено колотящимся сердцем девушка встала из-за стола и пробормотала:
— Хорошо.
Тебе не нужно ничего делать, совершенно ничего, твердила она себе, поднимаясь с ним по бесконечной лестнице к их комнате.
И дверь беззвучно закрылась за ними.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
Сузившимися глазами Рафаэль наблюдал за Наташей, застывшей у противоположной стены. Кто бы мог подумать, что это та самая женщина, которая всхлипывала от наслаждения в его руках каких-то два часа назад? Сейчас она была настороженной, напряженная поза кричала: «Не приближайся!»
Рафаэль криво усмехнулся.
— Не знаю, как ты, а я вымотался.
Сбросив туфли, он широко зевнул и направился в ванную, краем глаза заметив ее потрясенное лицо. Его усмешка стала шире. Она что, действительно считала, что он набросится на нее, когда она ясно дает понять, что не хочет ничего такого?
Но, принимая душ, Рафаэль изнывал от желания. Натянув шелковые боксерские трусы, он вошел в комнату и, как и ожидал, увидел, что Наташа уже лежит на краю огромной кровати, до подбородка натянув простыню и притворяясь спящей.
Он немного постоял, наблюдая за ней, а затем мягко произнес:
— Я знаю, что ты не спишь, сага. Хочешь, чтобы я переночевал на диване?
Наташа резко открыла глаза и тут же пожалела об этом, потому что вид мускулистого оливкового тела Рафаэля в одних шелковых трусах тут же лишил ее остатков самообладания. Никогда раньше она не видела его практически обнаженным и не представляла, насколько великолепно он сложен. Она не могла оторвать взгляда от мощных бедер, широких плеч и совершенного торса.
Его губы изогнулись в ухмылке.
— Я задал тебе вопрос.
Наташа заморгала, оглушенная близостью Рафаэля и бешеным стуком собственного сердца.
— Да?
— Я спросил, хочешь ли ты, чтобы я спал там, — он презрительно махнул рукой в сторону обтянутого бархатом дивана.
— Ну… это ведь не совсем справедливо, не так ли? Я имею в виду, там, кажется, не слишком удобно. — Она встретилась с неумолимым взглядом черных глаз. — Это большая кровать. Может быть…
Его глаза сузились. Неужели она так наивна?
— Ты так думаешь? Ни одна кровать не бывает достаточно большой для мужчины и женщины, если они пытаются отказать себе в том, к чему оба стремятся.
— О чем ты говоришь, Рафаэль?
