Ирена Гарда - Две Элеоноры

В другое время Нора, скорее всего, пошла бы на попятный, уступая родителям, но сейчас перед ней маячила возможность познакомиться с Прекрасным Принцем, и она была непоколебима, как скала. Она напомнила родителям про свое совершеннолетие и выдвинула жесткий ультиматум: или они отпускают ее учиться стоять на собственных ногах, или ее ноги в этом доме больше не будет. Об истинной причине своего экстравагантного поступка она, разумеется, умолчала, резонно полагая, что маменька с папенькой вряд ли будут в восторге от того, что их дочь собирается волочиться за мужчиной.

– Ты не можешь покинуть больную маму, – возмущался папа.

– Ты разобьешь сердце отца, – причитала миссис Харрисон.

Но Нора проявила невиданную твердость, и родители, никогда в жизни не встречавшие сопротивление со стороны дочери, дрогнули.

Условия капитуляции были следующими: Нора на две недели едет в деревню и родители ни под каким видом не должны приближаться к ее конюшне ближе четырех миль. Взамен она обязана ежедневно отчитываться по телефону о прошедшем дне, не пить, не курить, с конюхами не якшаться. Чтобы дочь не забыла, к какому кругу она принадлежит, мистер Харрисон дал ей в дорогу томик Китса…

2

Поместье Гринвуд встретило Нору проливным дождем, сквозь который просвечивал господский дом, а чуть в стороне – домик для прислуги. Проклиная все на свете, девушка побрела к флигелю, таща за собой тяжеленную сумку.

Когда до спасительной двери оставалось несколько метров, она неожиданно приоткрылась и оттуда выскочил парень примерно ее лет с зонтом в руках. Перепрыгнув через небольшую лужу, он подбежал к Норе и, забрав у нее из рук сумку, сделал приглашающий жест. Если бы Нору попросили описать солнечный луч, то она бы не колеблясь сказала, что он как две капли воды похож на этого парня с густой копной ярко-рыжих волос и россыпью веснушек на открытом лице.

– Добрый день, мисс Харрисон, я Тим, берейтор Ричарда. Позвольте, я донесу ваш багаж.

Интересно, как он умудряется болтать с такой скоростью? Нора еле разобрала его речь, потому что новый знакомец сыпал словами почище, чем диктор BBC.

Они вошли в дом, и девушка смогла отряхнуться от водных брызг, что, впрочем, не спасло положения, потому что свитер и брюки промокли насквозь, а волосы, уложенные с утра в модную прическу, теперь висели вдоль лица мокрыми сосульками.

Ее проводник оглядел гостью и залился смехом:

– Да ты прям Русалочка из сказки, если только эта милая дамочка была похожа на мокрую курицу!

Нора хотела обидеться, но его смех был так заразителен, что она широко улыбнулась в ответ.

– Что есть, то есть. Если вы покажете, где моя комната, буду очень признательна.

– Да-да, конечно…

Он провел ее на второй этаж и остановился у ближайшей двери.

– Вот тут. Располагайтесь. Скоро придут ребята, и мы сядем ужинать. А ты откуда приехала? У тебя есть парень? Ты живешь с родителями?

Еле-еле Норе удалось освободиться от разговорчивого сопровождающего и переодеться в старый, но еще вполне приличный свитер и потертые джинсы. Потом она вытащила фен и минут двадцать пыталась привести в порядок непослушные волосы. Добившись более-менее приличного результата, Нора спустилась вниз, где ее уже ждали работники конюшни – семейная пара Хопкинсов, уже известный Норе Тим и ветеринар Флоранс – изящная девушка с решительным лицом, перед которой рыжий берейтор просто-таки благоговел. Стоило ей заговорить, как парень превращался в соляной столб, что, учитывая его природную живость, стоило ему массы усилий.

Еще один конюх – старик Мартин – был ночным дежурным, поэтому уже успел уйти на конюшню. Компания оказалась на редкость дружная и веселая. Почувствовав, что гостья не расположена о себе рассказывать, они переключились на обсуждение текущих дел, дав Норе возможность оглядеться и перевести дух.

В середине ужина, когда команда дружно обсуждала стервозный характер нового жеребца, приобретенного недавно хозяином, Тим вдруг хлопнул себя ладонью по лбу, выражая тем самым крайнюю степень возмущения собственной забывчивостью:

– Совсем упустил из виду! К нам завтра пожалует новый спортсмен взамен уволившегося Пита.

В комнате воцарилась тишина. Все задумчиво посмотрели на парня, как на редкий образчик дебила, который умудрился забыть о такой важной для всех новости. Первой пришла в себя Флоранс. Аккуратно положив вилку на край тарелки, она уничижительно взглянула на своего бестолкового вздыхателя:

– Что еще ты забыл? Или к утру выяснится, что мы все уволены, а ты случайно запамятовал?

– Нет, правда, – покраснев так, что стало совсем не видно веснушек, начал оправдываться несчастный Тим. – Я как раз собирался садиться на этого чертового Броската, как подошел Ричард и сказал, что у нас двойное пополнение – Нора, которая приедет сегодня, и спортсмен, забыл как его зовут… то ли Джефри, то ли Годфри… Браун. Тот должен явиться завтра. Про Нору я хорошо запомнил, а потом Броскат чуть не достал меня зубами, и стало уже не до того. Вот.

– Сочувствую, бедняга, – тряхнул седой головой Боб Хопкинс. – Тридцать лет работаю на конюшне, а таких злобных тварей по пальцам одной руки пересчитать смогу. Сегодня хотел хлебом угостить, так он так зубами клацнул, что я чуть без ладони не остался. И вот ведь проклятая скотина – не к хлебу тянулся, а именно за руку пытался ухватить. Попомните мое слово, мы с ним не оберемся неприятностей.

– А меня он все время пытался выкинуть из седла, – подхватил Тим. – Всю дорогу «козлом» скакал, так что я, когда все кончилось, как из денника вышел, так и просидел тут же у стены минут десять, приходя в себя. Так что держись, Русалочка, – подмигнул он Норе, – тебя еще ждут героические дела. Не знаю, что круче: отбить денник этого людоеда или сыграть в профессиональной лиге в американский футбол.

Так за разговорами Нора не заметила, как пришло время спать. Она уже давно «клевала носом», но покинуть новых знакомцев не было никакой возможности. В разговоре они часто поминали Ричарда, что действовало на девушку самым волшебным образом. В какой-то момент она подумала, что знает этих людей тысячу лет, а цель ее вояжа не так уж недостижима, как казалось в Лондоне. Она была счастлива, совершенно забыв о запрете миссис Харрисон общаться с людьми не своего круга.

Нора думала, что будет спать как убитая, но сильно просчиталась. На новом месте категорически не спалось. Она с ужасом представляла, как спустя несколько часов встретится со своим Принцем. Что он ей скажет? Как посмотрит? Кругом раздавались незнакомые звуки, вот кто-то прошел по коридору, где-то залаяла собака, ветер прошумел за окном кронами буков. Ей уже хотелось домой, в Лондон, под крылышко к родителям, но было поздно, и она двадцать раз пожалела, что позволила Энни втравить себя в эту авантюру.