Вайолетт Эсмонд - Триумф любви

Первым ее впечатлением была ослепительная белизна. И как только она попыталась повернуться по направлению к свету, мгновенная, злобно запульсировавшая боль пронзила ее от головы до середины позвоночника. Инстинктивно она вскрикнула и в этот момент услышала голоса.

— О Господи, — сказал мужчина, — наконец-то она пришла в себя. Лучше ей дать сейчас успокоительное, сестра.

— Да, доктор, — ответила женщина.

Доктор. Медсестра. Режущая глаза белизна. Она, должно быть, в больнице. Линда открыла рот, чтобы сказать, но не смогла вымолвить ни слова. Малейшая попытка двигаться вызывала боль. Все, что она могла делать, так это беспомощно, молчаливо и неподвижно лежать.

Она почувствовала что-то влажное и холодное на своей руке, затем легкое жалящее ощущение. После этого боль отступила, и ее веки налились тяжестью. На мгновение, до погружения в небытие, внезапные яркие образы замелькали в ее сознании — размытое дождем шоссе, потерявшая управление машина, ослепительный свет приближающихся фар встречного автомобиля, ужасный скрежет металла и… больше ничего.

Когда Линда проснулась в следующий раз, ее голова, казалось, прояснилась и не так болела Кто-то сидел рядом с ее кроватью, изучая ее. Мужчина был одет в белый халат. Это был доктор.

— Где я? — пробормотала Линда неразборчиво.

— Как вы чувствуете себя? Что-нибудь болит? — раздался приятный мужской голос.

— Нет, ничего. — Она попыталась сесть, но словно какой-то тяжелый груз удерживал ее. — Где я? — повторила она. — Что со мной случилось?

— Вы попали в автомобильную катастрофу и довольно сильно пострадали, но сейчас дела у вас идут на поправку. Что вы можете вспомнить?

Она задумалась на мгновение.

— Я вспоминаю саму катастрофу, но дальше пробел в памяти.

— Ну что ж, ничего страшного в этом нет. Вы были без сознания.

— Как долго?

— Несколько дней.

— Насколько серьезны мои травмы?

— У вас сломано правое бедро, несколько ран на ногах и лице, но повреждений внутренних органов нет. Скоро вы будете выглядеть как новенькая.

Вдруг вопрос молнией пронесся в ее сознании:

— Ник? Что с моим мужем?

Последовало длительное молчание.

— Мне очень жаль, миссис Воэн, — раздался, наконец, тихий сочувствующий голос. — Мы сделали все, что могли, но основной удар пришелся на водительское место, и у вашего мужа не было шансов. Я очень сожалею.

Умер!? Ник умер!? Как могло это случиться? Она вспомнила вечеринку у приятелей: Ник настоял на том, что сам сядет за руль, несмотря на то, что довольно много выпил. Затем авария. Минуту назад он был живым и бодрым, а в следующую его уже не стало.

— А что случилось с людьми в другом автомобиле? — спросила Линда.

— Я бы не хотел, чтобы вы сейчас беспокоились по этому поводу, — сказал официальным тоном доктор. Он поднялся. — Я дам вам сейчас успокоительное, чтобы вы могли еще поспать. Ваше здоровье постепенно улучшается, но более всего вам необходим отдых, дайте организму шанс восстановить себя.

Линда снова почувствовала укол иглы и после этого медленно поплыла в пустоту.

Теперь дни для нее проходили как в тумане, не оставляя никаких следов в сознании. Она могла только измерять их своим медленным, но устойчивым выздоровлением. Постепенно силы стали к ней возвращаться. Наиболее тяжелой частью этих длинных, наполовину бессознательных дней стали воспоминания о Нике. Было невозможно смириться с его смертью. Они были женаты так недолго, менее года, и Линда с трудом могла привыкнуть к тому, что ее муж ушел навсегда.

Тем временем функции ее организма постепенно восстанавливались, и опутывающие ее трубки были сняты. Вскоре она уже могла сидеть и самостоятельно есть безвкусную больничную пищу, хотя и делала это без особого аппетита. Ее лицо было сильно перебинтовано, но теперь она чувствовала себя неплохо, и дважды в день ее вывозили в инвалидной коляске на балкон подышать свежим воздухом и погреться на солнышке.

Хотя медсестры и доктора были любезными и всячески ее ободряли, но все же не хотели ничего говорить ей о людях в другой машине. Ричард Нейли — молодой врач, который выполнил операцию на лице Линды, был особенно дружелюбен с ней. Однажды, когда он делал ей перевязку, Линда принялась за него снова.

— Все выглядит неплохо, — сказал Ричард с улыбкой, — шрамы пока будут видны, но ваши прекрасные каштановые волосы скроют их, а со временем они станут и вообще незаметными.

— Доктор Нейли, — сказала Линда официальным тоном. — Никто не говорит мне здесь о том, что случилось с людьми в другой машине. Скрывать от меня происшедшее значительно хуже, чем рассказывать о нем. Рано или поздно я все равно узнаю об этом.

Улыбка поблекла на лице Ричарда, и он произнес со вздохом:

— Хорошо. Водитель в аварии не пострадал, но двое других пассажиров получили серьезные травмы.

— Насколько серьезные?

— Пока рано об этом говорить, — ответил он уклончиво. — В любом случае вы не должны беспокоиться об этом или чувствовать себя виновной. И, в конце концов, не вы были за рулем. И дело не только в том, что у вас были свои утраты, вам необходимо направить все силы на восстановление вашего здоровья.

Линда откинулась на подушки и закрыла глаза.

— Да, — согласилась она. — Хорошо. Спасибо за то, что вы мне рассказали.

Ричард несколько мгновений еще стоял в нерешительности, затем наклонился и мягко сжал ее плечо.

— Ваше дело — это быстрейшее выздоровление. Сконцентрируйтесь только на этом.

Ричард и Джейн поддерживали Линду морально, напоминая ей: то, что было, осталось в прошлом, и она не должна сосредоточиваться на этом.

И сейчас, когда она вела автомобиль по незнакомой ей дороге, неожиданно вспомнила все, что с ней тогда случилось.

Дом миссис Леонард находился на крутом берегу, с которого хорошо просматривался океан, примерно в пяти милях южнее Монтерея. Линда подъехала к перекрестку, повернув направо, оказалась на узкой дороге, которая шла вдоль скалистого обрыва, и ехала по ней до тех пор, пока не очутилась перед железными воротами. Подождав, пока ворота откроются, Линда въехала в них. Вскоре она очутилась перед внушительным домом — низким и вытянутым Здание было сделано из красного дерева, и от него открывался грандиозный вид на Тихий океан. В саду была поляна, покрытая сочной травой с островками ирландского мха, аккуратно подстриженным кустарником и россыпями ярко цветущих азалий и рододендронов.

Она вышла из автомобиля и направилась по вымощенной плитами дорожке к тяжелым резным дубовым дверям. Она позвонила, и вскоре дверь открылась. На пороге показалась высокая, довольно крупная женщина неопределенного возраста.