Соседка поцеловала чужого мужа - Евгений Рякин
Настя горестно покрутила головой. Всхлипнула.
— Никто!
— Никто! — подтвердила Юлька, облокотившись. — Хотя на Димку то ты чего наговариваешь?! У тебя не муж, а золото! Да, Димочка? И дома всё у вас сроблено, и всю зарплату тебе отдаёт, и во всём помогает, не пьёт, ни курит! Так что, Настюш, Настюшка, не надо на него наговаривать!
— А я и не наговариваю! — вытаращила глаза Настя.
— Вот и не надо! Вы у меня оба хорошие! Настюша, Димочка! Спасибо вам за всё, спасибо!
— Да за что? — удивился Дима, медленно моргая. Судя по всему, градус «квасика» превышал его предположение раза в два, если не три.
— Да за всё! Вот сегодня сижу одна, никого нет. Этот ур-род за сыном приехал, забрал, даже «привет» не сказал. Козлина! А я сижу тут одна, Настюш. Суббота, вечер, а я одна. Вот и думаю, позвоню моей Настюше, они с Димочкой придут и мы…
— Юль, — прервал её Дима. — Мы может, уже выпьем? Рука устала держать.
— Тц, — цыкнула на неё Юля. — Вот ты какой, не дал девушке тост сказать. А я скажу! Я скажу, Настюш. Давайте всё же за вас выпьем, золотые вы мои! А вас очень и очень люблю! Настюшка, да я тебя поцелую! Хорошая ты моя!
Поставив рюмку на стол, и расплескав половину, она перелезла через Диму, плюхнулась между ними на диван, обняла Настю и смачно поцеловала её прямо в губы. Обескураженная Настя только и смогла, что похлопать соседку по плечам и упёрлась, чтобы немного её отстранить. Но та, оторвавшись, поцеловала её в щёку. Потом во вторую. Настя даже отодвинулась от растерянности. А Юля тем временем повернулась к Диме, заявив беспрекословным тоном:
— Пусть Настя будет против, но и ты Дима, золотой! И я тебя тоже люблю!
Тот даже не успел отреагировать, потому что в это самое время он хлопнул рюмку горькой настойки и теперь её проглатывал, сморщив лицо и зажмурившись. Дима ещё не осознал последние слова соседки, как она обхватила его руками, прижалась всем телом и тоже горячо поцеловала в губы. Дима замер, нет, даже не замер, а окаменел и вдруг понял…
Дима понял, что поцелуй затягивается, и даже вроде бы перестаёт походить на дружеский. Секунды начали тянуться, как часы. Она скользила по его губам, вдруг Дима сначала почувствовал её язык, а потом услышал возглас:
— Э! Ты чё, офигела! Это же мой мужик!
Тут Юля резко оторвалась от Димы. Причём, по всей видимости, против своей воли, потому что за волосы её крепко держала Настина рука.
— А-а-а! — заорала Юля. — Ты чё? А-а-а! Отпусти! Отпусти!
— Отлепилась от моего мужика, быстро, я тебе сказала! Отлепилась! — только увидев, что её благоверный в безопасности, Настя отпустила волосы.
— Ты чё? Наська! — поняв, что она свободна, обернулась к ней Юля, пытаясь подняться с дивана. Но ей мешал стол. — У меня же дома меня за космы таскать?! Ты чё! Я тебе этого не позволю!
— А я к мужу моему лезть не позволю, — вскочила Юля, но, не удержавшись на ватных ногах, чуть не упала, удержавшись лишь за стену. — Шалапёндра!
Юля тем временем рывком отодвинула стол от дивана, с него упала бутылка и посыпались рюмки.
— Да кому он нужен, муж твой!! Не мужик, а сопля какая-то!
— Кто сопля? — не понял Дима. — Я что ли?
— А ну, Дима, вставай, пошли домой из этого гадюшника! — махнула рукой Настя. — Шалапёндра такая!
— Откуда? Из гадюшника? Ах ты, каракатица! А ну! Валите оба, чтобы духу вашего тут не было! Не позволю меня же в моём же доме за волосы таскать каким-то мымрам!
Настя выпучила глаза.
— Дима! Что ты расселся, как чучело огородное, уходим! Сидишь тут, слушаешь, как жену твою матом посылают! Больше мы к этой шалапендре ни ногой!
— Это ты ни ногой?! Да это я тебя ни ногой, понятно? Да чтобы я! Ещё! Пригласила тебя! Да ни в жизнь!
— Вот почему от тебя муж ушёл, потому что ты шалапёндра, и на других мужиков кидаешься!
— Ах ты, выдра! Да я тебя сейчас…
Тут между женщинами выросла могучая фигура Димы с разведёнными руками. Он глянул на них так угрожающе, что это подействовало на них отрезвляюще.
— Бабоньки! А ну-ка успокоились! Прекратите немедленно! Настя! Юля! Я кому сказал!
По всей видимости, окрик подействовал, две женщины, глядя друг на друга ненавидящими глазами, остановились, тяжело дыша.
— Выметайтесь! Оба! — тяжело вздыхая полной грудью, выдавила Юля. — Я к вам со всей душой, а вы меня за космы таскать?! Никогда я тебе этого не прощу, слышишь?! Никогда!
— Ты у меня ещё попляшешь, за то, что на чужого мужика глаз положила! Ты у меня ещё попляшешь! — со злобой выдавила Настя. Покачиваясь, она вышла в коридор, с трудом надевая обувь на ходу.
— Юля, послушай, — с дружеским жестом повернулся к соседке Дима, пытаясь её успокоить.
— А ну руки свои убрал от меня! — заорала та. — Выметайтесь оба, чтобы я вас не видела!
— Ладно, ладно, — примирительно ответил Дима, выходя вслед за супругой с поднятыми руками.
— Чтобы я вас больше никогда не видела! Поняли меня? — вопила им вслед Юля.
— Ты у меня попляшешь, ой, ты у меня сейчас попляшешь, — едко вторила из темноты подъезда Настя. — Щас, щас! Попляшешь ты у меня… Жди!
За ними с грохотом захлопнулась дверь.
*
Может быть, никто и никогда не узнал об этой истории, но Настя выполнила свою угрозу. В этот же вечер в общий чат дома в WatssApp полетели не совсем приличные снимки Юли с надписью: «Женщины, берегите своих мужей. Эта шалапёндра пытается их отбить».
И номер Юлиной квартиры.
