Марджори Уорби - До встречи с тобой…

Сначала его привлекла именно Жанин-звезда. Как-то Ив сопровождал американских бизнесменов, показывая им ночную жизнь Парижа. Незадолго до полуночи они зашли в кабаре «Кордиаль». Едва скрывая скуку, Ив почти не смотрел первую часть представления. Но когда погасли огни, и луч прожектора высветил не какую-то исполнительницу банального стриптиза, а стройную девушку с каштановыми волосами, красивыми ножками и очаровательным голосом, он оживился. Девушка еще не успела допеть свою первую песню, как он подозвал официанта и передал ей приглашение присоединиться к их компании.

Буквально через несколько минут после того, как она скрылась за бархатным занавесом, официант вернулся и извиняющимся тоном сообщил, что мадемуазель Алэн благодарит за приглашение, но принять его не может.

В конце концов она все же пришла, но только после того, как Ив поговорил с хозяином кабаре и тот уступил могущественному имени де Мансаров. Однако его победа оказалась мнимой: оставаясь вежливой по отношению к его американским гостям, мадемуазель Алэн проявила полнейшее равнодушие к попыткам Ива очаровать ее.

Равнодушие женщины было внове для Ива, и ему, конечно, не понравилось. Озадаченный и раздосадованный холодностью Жанин, он решил во что бы то ни стало преодолеть ее. Шесть недель подряд он почти каждый вечер проводил в кабаре, осыпал ее цветами и конфетами, посылал многочисленные приглашения, и его настойчивость наконец была вознаграждена. Неожиданно и без всякого энтузиазма она дала ему свой адрес и согласилась провести с ним выходной.

Но когда Ив приехал за ней — его роскошный серебристый лимузин странно выглядел у дверей дешевого артистического кафе, над которым она жила — его ждали два сюрприза.

Первым была сама Жанин. Когда она сбежала по ступеням ему навстречу, он не сразу узнал ее.

— Что-то не так, мсье де Мансар? — с иронией спросила она, протягивая ему руку.

Это был один из тех редких моментов, когда непробиваемая самоуверенность Ива на мгновение изменила ему. Он даже начал чуть заикаться, как школьник на первом свидании. Но разве мог он предположить, что вне стен кабаре Жанин была совершенно другой — веселой неопытной девушкой, которая сама себе шила простенькие платьица, использовала минимум косметики и позволяла своим волосам свободно падать на плечи?

Вторым сюрпризом оказалось то, что она взяла с собой провожатого, худенького соседского мальчика, оставшегося инвалидом после полиомиелита.

— Я уверена, вы не будете возражать, а для мальчика это будет настоящий праздник, — объяснила Джоанна. — Понимаете, родители Жана очень бедны и не могут вывозить его на природу. Приходится ему сидеть в душной комнате все лето. День на свежем воздухе — божий дар для него.

Странно, но все это не испортило Иву настроения. Он не расстроился даже когда ему пришлось отказаться от обеда в интимной обстановке в уединенной таверне на берегу реки, из-за того, что Жан уже почти заснул. Ив тогда еще не понимал, что впервые за свои двадцать шесть лет получил удовольствие, доставив радость кому-то другому.

Сейчас, дожидаясь, пока Жанин снимет грим, и оглядываясь на двенадцать месяцев их знакомства, он признался себе, что с самой первой встречи по-настоящему не верил, что она согласится на такие отношения, какие он с веселой беспечностью привык завязывать с другими девушками. Может быть, в глубине души он даже был рад этому. Совсем не сразу он сделался таким галантным. Сначала он домогался ее своими проверенными способами, а мысль о женитьбе до поездки в Штаты не приходила ему в голову. Только оказавшись за тысячи миль от нее, Ив понял, как ему не хватает Жанин — не только как интересного собеседника или будущей возлюбленной, но как неотъемлемой части его жизни, как человека, которого он хотел бы всегда видеть рядом.

Пока Ив предавался воспоминаниям, Джоанна думала об англичанине по фамилии Карлайон. Как он нашел ее? И зачем?

— Ты что-то невесела, mignonne. Я надеялся, ты обрадуешься, — прервал молчание Ив. Потом, вспомнив, что она не ответила на его поцелуй, когда в гримерную вторгся незнакомец, добавил: — Жанин, что тебя тревожит? Ты беспокоишься о том, как тебя примет моя семья?

Джоанна взяла косметическую салфетку и сложила ее в подушечку.

— Нет… нет, дело не в этом, — тихо ответила она.

— А в чем же, ma mie[4]? — настаивал Ив.

— Я… я не знаю, как тебе сказать, — запинаясь, произнесла она. — Понимаешь, дело в том, что… что я не могу выйти за тебя замуж, Ив.

Он удивленно воззрился на нее. Он и подумать не мог об отказе. Если бы она сказала, что рухнула Эйфелева башня, он был бы поражен меньше. Он был уверен, что она любит его, и кроме того он ведь был Ивом де Мансаром, одним из самых завидных женихов во всем Париже. Даже будь он толстым, лысым и уродливым, его богатство и положение в обществе все равно сделали бы его одной из самых выгодных партий. А благодаря своей красоте, уму и обходительности Ив стал не только завидной дичью для честолюбивых мамаш, но и предметом воздыханий их романтично настроенных дочек. То, что он предложил руку и сердце девушке, поющей в кабаре, и тем самым пренебрег самыми строгими канонами общества, было удивительно само по себе. А отказ — это было просто неслыханно!

— Но… почему? — спросил он наконец.

У Джоанны задрожали губы. Ей не хотелось причинять Иву боль, но другого выхода не было.

— Из этого ничего не выйдет, Ив, — как можно мягче сказала она. — Во-первых, неизвестно еще, как твоя семья и твои друзья воспримут это… впрочем я уверена, они будут в ужасе. А во-вторых, мы просто не подходим друг другу.

— Но почему? — потерянно повторил он. — Почему, Жанин?

Она опустила голову.

— Потому, что я не люблю тебя, mon cher. Я думала, ты это знаешь. Я и подумать не могла, что у тебя… у тебя могут возникнуть серьезные намерения на мой счет.

Наступило неловкое молчание. Потом Ив невесело рассмеялся.

— Ну, конечно! Как же ты могла подумать? — обиженно сказал он. — У человека с моей репутации не может быть благородных намерений. Я же Ив де Мансар, известный повеса и ловелас!

Горечь в его словах заставила Джоанну вздрогнуть.

— Ты же знаешь, что я так не думаю, — запротестовала она. — Сначала, может быть, и думала, но только сначала.

Горькая гримаса не покинула его лица.

— Все равно, ты считала, что я не способен на настоящее чувство, — мрачно заметил он.

Джоанна опустила голову. Машинально она разорвала салфетку в клочья.

— Разве я ошибалась? — тихо спросила она.

Ив дернул щекой, но потом откинулся на спинку кресла и сказал ровным голосом: