Ким Уолен - Любовь и горы

Почему же Шелби он внушал некоторое доверие? Гейл смотрела во все глаза на горы. Внезапно она вспомнила об одном событии накануне, когда она чуть не свалилась с лошади и Билл Уинчестер хоть и одарил ее свирепым взглядом, но он был единственный, кто не засмеялся. Вдруг ей стало холодно. Она съежилась в седле. Человек должен владеть собой, подумала она.

Роузи уткнулась мордой в траву, Гейл заставила ее двигаться по тропе. Они поднимались по небольшой возвышенности, остальные уже ускакали без нее. В панике она стала резко дергать поводья. Но лошадь не трогалась с места.

– Роузи, ну, Роузи! Не нажирайся сейчас! Они предупредили меня: нельзя давать тебе есть!

Шелби исчезла за горой. Роузи все еще жевала. Гейл застыла от ужаса.

Она была одна-одинешенька. Через некоторое время она набралась храбрости и еще раз сильно дернула поводья. Но Роузи наклонила голову и набила рот травой.

– Давай, моя хорошая, – заворковала Гейл. – Мы должны двигаться, миленькая, мы же не хотим потеряться.

Когда уговоры не подействовали, она еще раз изо всей силы потянула поводья так, что голова Роузи вскинулась вверх. Гейл уперлась коленями в бока лошади, еще сильнее натянула поводья, и Роузи резко повернулась и пошла… в обратном направлении! Потом понеслась.

Оцепенев от страха, Гейл интуитивно ухватилась за луку седла, чтобы удержаться. Внезапно лошадь остановилась, потом животное снова быстро поскакало вперед. Панорама долины внизу, которую Гейл внимательно изучала несколько минут назад, пронеслась мимо, поскольку Роузи галопом мчалась по горе.

– О Боже!

Гейл поняла, что она в беде.

– Ро-у-зи… Стой! Останови-и-и-ись!

Внезапно она кое-что вспомнила.

«Натяни поводья, чтобы она остановилась. Тяни! Дергай их» – эти слова всплыли в ее сознании, когда она неслась меж скалистых гор, казалось, со скоростью света. «Натяни поводья! Где же они, черт возьми?»

Ряд деревьев пронесся мимо, она рискнула взглянуть на свои руки, крепко сжимающие луку седла, ее наманикюренные ногти с силой впились в ладони. Она не могла освободиться. Роузи быстро неслась под гору. Все вокруг нее казалось нереальным, как в страшном сне. Услышав ее истошный крик, отряд прекратил восхождение. Кто-то несся к ней, но ей было все равно. Ей ничего другого не оставалось, как молиться за свою драгоценную жизнь. Лошадь была неуправляема.

Гейл чувствовала себя рыбой, заглотнувшей наживку. Впрочем, раздумывать о своем скверном положении было некогда. Роузи продолжала скакать, впрочем, уже медленнее, приближаясь к остальным. Гейл почувствовала, что у нее кружится голова. В глазах потемнело, к горлу подкатил ком. Ей становилось хуже.

– Откинься назад в седле! – закричал кто-то. – И держись!

– Только… еще… несколько… футов.

Разумная Роузи направилась к своему месту – хвосту Маффина. И внезапно встала как вкопанная. К несчастью, Гейл не справилась. В мгновение ока она кувырнулась через голову лошади и приземлилась в неудобной позе возле передних копыт Роузи. Или это были… сапоги? Ошарашенная Гейл тряхнула головой, потом посмотрела снова.

В оседающих клубах пыли она разглядела мыски коричневых сапог, и ее сознание медленно прояснилось…

Выцветшая хлопчатобумажная ткань, чуть-чуть лопнувшая и изношенная по рубцу, плотно облегала запыленные сапоги. Устремив взгляд вверх, она заметила джинсы «Ливайс», плетеный кожаный пояс с потемневшей серебряной пряжкой, продетый сквозь шлейки. Выше она увидела хлопковую ковбойскую рубашку особого покроя. Руки были опущены вниз по бедрам и сжаты в кулаки. Манжеты рубашки были закатаны и обнажали темные волосы на загорелой коже. Гейл проглотила слюну. В области желудка появилось странное болезненное ощущение.

Она поднесла руку ко лбу, чтобы защитить глаза от яркого солнца, и старалась разглядеть его лицо. Но все, что она увидела, была большая тень от широкополой ковбойской шляпы. По горам разнеслось звучное эхо от его голоса.

– Что ты делаешь, черт возьми?

Яркий свет вспыхнул перед глазами Гейл, и сознание снова померкло. Ее последней отчетливой мыслью было, что ковбой Билл, наверное, сошел с ума.

Как только Билл Уинчестер смерил взглядом бойкую блондинку, пытавшуюся оседлать старую Роузи, он понял, что эта поездка скорее всего затянется. С недавней поры он решил, что будет настаивать на отборе опытных, хорошо подготовленных для таких походов наездников.

Тогда ему не пришлось бы иметь дело с милыми туристочками, которые только глазки строят, а умение держаться в седле считают плевым делом.

Когда год назад его приятель Мак предложил использовать ранчо для организации вьючных поездок, сначала Билл не оценил эту идею. Он, как и отец, был простым скотоводом. Его отец никогда не искал других средств существования. Но времена изменились, цены на скот упали. Окрестности Дюранго были вполне подходящими для турбизнеса.

Наконец Билл сообразил, что это может оказаться весьма прибыльным делом. Результат превысил все ожидания. Они получили очень хорошие деньги. Таким образом Билл стал почти бизнесменом, а Мак – ведущим менеджером, и они оба очень серьезно относились к своему делу.

Только вот Билл очень не любил неопытных наездников, пользующихся его лошадьми. И какого черта им всем нужно было лгать, будто они имеют опыт в верховой езде, для него оставалось загадкой.

Неужели они не подозревают, что делают хуже только себе, как, например, эта блондинка? Она сказала ему, что раньше каталась верхом. Если отец возит тебя на пони два раза в год, это не означает, что ты умеешь ездить на лошади.

Что касается Мака, Билл собирался серьезно поговорить с ним. Тот был очень снисходителен, когда имел дело с милой мордашкой, и принимал на веру любое слово.

Итак, Мак подсадил бойкую симпатичную блондинку на Роузи. Роузи была большая лошадь, слишком большая для совсем маленькой, чуть больше двух футов, женщины, и она привыкла к наездникам, которые по крайней мере знали, как управляться с поводьями. Он понимал, что неприятности начнутся при подъемах и спусках, и, похоже, они уже начинались.

Он потряс ее за плечо:

– О, почему этот кошмар еще не закончился?

Придя в себя, Гейл подняла руку к лицу и неверным движением попыталась смахнуть пыль.

Сколько времени она пробыла без сознания? Она помнила, как перелетела через голову лошади и упала на дорогу. Гейл пыталась вспомнить что-нибудь еще.

Она заморгала глазами. Пристальный взгляд полуопущенных карих глаз был устремлен на нее. Ей показалось, что она уже в полном порядке.

Она попыталась встать на ноги, раздраженная нелепостью своего положения, но новый приступ головокружения тотчас же опрокинул ее навзничь.