Бронуин Джеймсон - Крылья бабочки

— Нет, все в порядке. Уверена, что Макс полностью подготовил все для съемки.

Нетерпеливая лошадь рядом со Скайлар перебирала ногами в такт ударам сердца Дианы. Она чуть отступила от мощных копыт, чтобы обезопасить себя.

— Макс?

— Макс Форчун. Наш австралийский кузен. Разве ты не видела его на приеме у Кейза? — Не дожидаясь ответа, Скайлар продолжала: — Не беспокойся, сейчас ты с ним познакомишься. Макс и его друг Зак Маннинг начали с племенного завода, что позади дома, и закончат здесь. Осматривают оборудование и купленных лошадей. Твоя «модель» — одно из первых приобретений Макса. Настоящая красавица. Он купил ее на прошлой неделе в Кентукки.

— Значит, я должна сделать снимки лошади Макса Форчуна?

Едва слова сорвались с языка, как Диана пожалела о сказанном. Не о самом вопросе. Он был совершенно уместен. Скай, предлагая работу, не упомянула третью сторону, заказчика. Диана поругала себя за испуганный тон.

— Я не подумала, что может возникнуть проблема, — нахмурилась Скай.

— Нет, нет, никаких проблем, — солгала Диана.

— Правда? Ты так произнесла имя бедного Макса, будто хочешь расправиться с ним.

Бог мой! Именно этого она боялась. Совершенно непрофессиональное начало. Скай сделала Диане огромный комплимент, пригласив ее, а не специалиста по съемке лошадей.

— Ты предпочитаешь, чтобы я обратилась к кому-нибудь другому?

— Нет, нет, в этом нет необходимости, — быстро успокоила ее Диана. Она приехала сюда в качестве фотографа. Никому нет дела, что она — женщина, оскорбленная хамским пренебрежением Макса при недавней встрече. Она может с этим справиться. Быть деликатной, деловой, даже дружелюбной. — Я здесь, чтобы делать фотоснимки там, где ты мне укажешь…

— Правда?

— Конечно. Так, где я найду твоего австралийского кузена? — Диана улыбнулась, надеясь, что это сойдет за бодрое согласие. Хотя грудь сжимало отнюдь не бодрое предчувствие.

Следуя в направлении, указанном Скай, Диана свернула с широкой центральной аллеи к одному из боковых крыльев новой конюшни.

Диана сняла перчатки и поправила шарф, укутывавший шею. Теперь она готова начать работу.

Ее мать, звезда сцены, научила дочь сохранять присутствие духа, даже когда в душе бушует шторм.

Возле второго от конца стойла, собрав все свое самообладание, Диана остановилась. Отсюда она могла видеть только хвост большой лошади. Красавица из Кентукки, догадалась она. Хотя и не в самом выигрышном ракурсе.

Когда она приблизилась, сердце забилось быстрее. Неужели лошадь не привязана? Но затем Диана услышала голос. Слишком тихий, чтобы разобрать слова, хотя она узнала низкий певучий тон. И увидела его. Это был все тот же Макс, которого она так тяжело и так долго пыталась забыть.

В замшевой куртке и шляпе с широкими полями он выглядел типичным ковбоем. Когда она так называла его, это забавляло Макса. Скотовод — вот термин, которым пользуются в Австралии. Макс работал на отдаленных ранчо, принадлежавших его семье. Но не меньше времени он проводил за письменным столом, занимаясь бизнесом.

Диана напомнила себе, что Макс Форчун может по-прежнему носить ковбойскую шляпу. У него могут быть длинные волосы, которые завитками выбиваются из-под широких полей. Но за десять лет многое изменилось.

Многое, но не реакция ее тела на этого мужчину. Когда Диана следила за большой рукой, гладившей блестящую шкуру кобылы, ее бросило в жар.

— Ты все делаешь правильно, любимая, — бормотал он. Голос такой же томный, как медленное движение руки.

Диану начало трясти. Словно почувствовав что-то, Макс начал поворачиваться к дверям стойла. Она заметила его небрежную усмешку, и ее горло сжалось.

Это не была усмешка незнакомца, которого Диана встретила на приеме. Это была улыбка любовника, которого она помнила. Быстрая, дразнящая, веселая.

И тут он увидел ее. Улыбка немедленно исчезла. Выражение лица стало холодным, точно февральский рассвет в Дакоте.

— Диана.

Только имя, и тон сухой.

Но как бы то ни было, она получила ответ на свой невысказанный вопрос. Конечно, Макс узнал ее. А значит, нечего и думать, будто его поведение на приеме — случайность. Нельзя сказать, что это открытие не обидело ее. Но сегодня он — ее клиент. Надо забыть об их прошлых встречах, недавней и давних, и сосредоточиться на работе.

— Это та кобыла, снимок которой ты хочешь получить?

— Ты фотографируешь лошадей?

Она прикусила губу, чтобы сдержать моментальный ответ: «Что, так трудно поверить?» Все было написано на его лице. Давным-давно Макс высмеивал ее диплом по искусству, дразнил за образ жизни девушки из общества и неумение написать резюме, чтобы получить работу. Теперь у нее есть шанс показать, что она умеет делать что-то практическое. И делает это хорошо.

— Поэтому я здесь, — бодро объявила Диана и расстегнула пряжку чехла камеры.

— Неужели?

Уязвленная его скептическим тоном, она подняла глаза и увидела, что он разглядывает ее с головы до ног.

— Других причин у меня нет, — бросила она.

— Насколько я помню, лошади так пугали тебя, что ты света белого не видела.

— Это было, Макс, очень давно. Я уже не та.

Что-то изменилось в выражении его лица. Диана замерла, боясь, что он может заговорить о прошлом. О часах, которые проводил, уговаривая струсившую девушку из Нью-Йорка сесть на одну из его скаковых лошадей.

— Непохоже, что ты пришла сюда работать с лошадьми, — объявил Макс. — На тебе юбка.

Диана оглядела себя и нахмурилась. Разве она нарушила неписаные законы, как должен быть одет фотограф, работающий с лошадьми? Да, на ней юбка, свитер и практичные туфли на низком каблуке. Закончив эту съемку, она собиралась отправиться к Элизе в благотворительный комитет, куда подруга включила ее. А этот костюм позволит ей не заходить домой, чтобы переодеться.

— Я поняла, что Скайлар наняла меня, — начала Диана холодно, вежливо, отстраненно, — сделать простой снимок лошади. Она не упомянула, что это твоя лошадь. Поверь мне, я также удивлена, как и ты! Но я здесь для того, чтобы выполнить работу. И если мне потребуется влезть в грязь, чтобы снять лошадь под каким-то особым углом, скажи только слово. Уверена, что Скай найдет для меня старые джинсы.

Макс чуть-чуть смягчился, но ничего не сказал. Диана решила, что можно принять это как позитивный знак. Эта работа слишком много значила для нее, чтобы легкомысленно отказаться. Профессиональная фотография стала ее главной целью и страстью уже очень давно. Есть жестокая ирония в том, что ее первый клиент — человек, которого она не смогла забыть. Но она не разрешит шутнице судьбе отвлечь её от дела. Диана могла бы использовать это утро, чтобы доказать себе, только себе, на что она способна. Но в последние минуты стало равно важно доказать это и Максу.