Уинифред Леннокс - Не бойся полюбить

— Актером, вот кем. Вы оба самые настоящие актеры. И ты, и твой внук.

— Гм, забавно, я бы сказал. Но где наша сцена? — намеренно низким голосом пророкотал Джордж.

— Ваша сцена — наша жизнь. А мы, зрители, иногда вынуждены вам подыгрывать. Ты хоть сам-то это понимаешь? — Джулия подалась вперед, пристально вглядываясь в лицо мужа.

Он внимательно посмотрел на нее и снова отметил, как хорошо она выглядит и глаза все те же, синие. Конечно, он знает, Джулия носит линзы, хотя в ее возрасте врачи не рекомендуют, но это ей нипочем. К тому же природа немножко схитрила — до сих пор у Джулии близорукость никак не поменяется на дальнозоркость. У нее тонкая светлая кожа с легким румянцем на щеках, рыжеватые волосы, в которых нет и следа седины — она так аккуратно их красит, что можно подумать, будто цвет самый что ни на есть натуральный.

У меня красивая жена. Она всегда была, есть и останется красивой, с гордостью подумал Джордж. Да разве могла у меня быть какая-то другая жена? Конечно нет.

Он откинулся на спинку кресла, отодвинул стакан с недопитым соком и сложил руки на груди. Когда Джордж складывал их вот так, это означало, что ему не очень хочется выдавать свои сокровенные мысли, но что поделаешь, если жена вынуждает совершить над собой насилие.

— Как тебе сказать… — Его тон и выражение лица стали совершенно иными.

Перед Джулией сидел человек, умудренный опытом, познавший мир и нашедший свое прочное место в этом мире. Она залюбовалась мужем. Казалось, если она сейчас напряжет зрение, то над блестящей безволосой головой увидит золотой нимб.

Но Джулия не удержалась, не дождалась продолжения фразы, словно опасаясь, что сейчас услышит что-то банальное и ореол вселенской мудрости рассыплется на глазах, поэтому она поспешила развить свою мысль дальше:

— Имей в виду, Джордж, одну вещь. Если Люк станет пастором… А это может произойти очень скоро, тем более если он женится на Мэрион, дочери пастора Мэттью… Кстати, это весьма преуспевающий священник, вокруг которого собирается самая богатая публика в приходе… Так вот, тогда переписать сценарий Люка едва ли удастся.

— Так, может, в том и будет состоять счастье его жизни? Почему ты в этом сомневаешься? Почему это тебя так волнует?

— Наверное, это у меня профессиональное. Я врач, если ты еще не забыл.

— Но ты никогда не имела дела с психологией. Ты хирург, я это хорошо помню. — Он ухмыльнулся. — Не поэтому ли ты с такой легкостью собираешься перекроить жизнь моего внука? Только без скальпеля, да? — Он насупил брови, тем самым давая понять, на какой серьезный шаг она нацелилась.

Джулия улыбнулась и потерла руки. Она всегда так делала, будто готовилась к операции и обрабатывала их дезинфицирующим составом.

— Вмешательство моего скальпеля в твою жизнь помогло тебе ее сохранить, дорогой. Ты не посмеешь с этим спорить.

Джулия потянулась к кофейнику и налила себе свежую чашку черного кофе. Она до сих пор пила кофе очень крепкий, с кофеином, не обращая внимания на предостережения диетологов. Джулия сама знала, что ей нужно, чтобы получать от жизни удовольствие.

— Конечно нет. Но скажи мне честно, что тебя заботит больше: судьба Люка или будущее «Джокер-паудер»? — Джордж прищурился, казалось, его мудрые серые глаза ускользнули в глазницы и спрятались там, затаились.

— А ты вообще-то сообразительный, мой дорогой, — хмыкнула Джулия. — Что ж, не хочу быть неискренней и уверять тебя, что меня волнует только твой внук Люк. — Она вздохнула. — Конечно, меня очень волнует наше с тобой детище. Наш «Джокер-паудер». Он должен попасть в надежные руки после нас. — Она произнесла эту фразу без всякого надрыва или сожаления.

Что ж, они с Джорджем уйдут из этого мира, когда пробьет их час, сполна насладившись жизнью. Как говорится, любой человек умирает, но не каждый живет достойно. Фирма, которую они поставили на ноги, взрастили, останется. И вполне понятно, что они должны позаботиться о ее будущем еще при жизни.

— Твой Люк, — продолжила Джулия, — всем хорош для роли владельца «Джокер-паудер». Но если он станет пастором, то… Ты сам понимаешь. Он не сможет владеть нашей фирмой.

Она помолчала, потом задумчиво подперла щеку крепеньким кулачком. Тонкое обручальное кольцо на левой руке блеснуло, и сердце Джорджа сделало лишний удар. Кольцо то самое, которое он надел ей на палец давно, но как будто вчера. Это было в Лондоне.

— Тем более я чувствую, что Люку хочется выбраться из своего сценария, но он не знает как. Жизнь тащит его по давно и не им начертанному пути. — Джулия покачала головой. — Как много нас идет по жизни на автопилоте. — Она помолчала, потом добавила: — Люк молод, что хорошо, он еще может набраться смелости и сил и изменить свою жизнь, причем достаточно безболезненно.

— Ты считаешь, он может спокойно оставить свою нынешнюю должность? И ему вслед не будут нестись проклятия с церковной кафедры?

— Нет, разве что Мэттью прочтет особую проповедь, в которой заклеймит отступников как явление. Но уверяю тебя, пафос его речи будет вызван лишь крушением надежд его собственных и дочери Мэрион. Они не получат Люка.

— А если Люк любит ее? — спросил Джордж. — Может быть, девушка — как раз та причина, по которой он готов остаться в церковной среде навсегда?

— Здесь есть связь, Джордж, безусловно, но я бы толковала ее иначе, — заметила Джулия, снова откинувшись на бархатную спинку кресла. — Для успешного продвижения вверх, на кафедру, ему предлагается Мэрион. Как лестница.

Джордж всплеснул руками.

— Ну ты и скажешь! Может, она красотка каких поискать! Может, Люка тянет к ней как магнитом!

— Да, дурнушкой ее не назовешь, — согласилась Джулия, — я видела фотографию. Верно и то, что она самим Творцом создана для роли пасторской жены, а сценарий ее жизни Мэттью расписал до мелочей. И в нем конечно же есть муж, точная копия твоего внука Люка Ричарда: молод, хорош собой, перспективен. Мэрион хочет много-много детей, что соответствует церковным канонам, словом, ее жизненный сценарий не нарушает ни единой строки в Писании о роли женщины.

— Слушай, Джулия, ты что же, провела расследование?

Глаза Джорджа загорелись любопытством. От его жены можно ждать чего угодно, он это хорошо усвоил. Потому-то их совместная жизнь отнюдь не была скучной.

— Небольшое, — скромно призналась Джулия. — Я занялась этим, когда была в последний раз в клинике в Миннеаполисе.

— Когда тебе вживили свежий кардиостимулятор? — Джордж уставился на жену. — Но ведь ты была не в самой лучшей форме?

— Зато мой кошелек был в отменной форме. — Джулия ухмыльнулась. — Этого оказалось вполне достаточно. Я выяснила все, что мне надо, о пасторе Мэттью, о его дочери Мэрион и о помощнике пастора Люке Ричарде. Да, я это сделала.