Тереза Саутвик - Город нашей любви

Наконец молодая женщина замолчала, чтобы перевести дух, и Джек вставил, воспользовавшись краткой паузой:

— Как ты смотришь на перспективу провести Рождество в Лондоне?

ГЛАВА ПЕРВАЯ

— Забавно… Оказывается, у миллионеров тоже бывают проблемы, — пробормотала Мэдди, мельком взглянув на сидящего рядом с ней на заднем сиденье Джека. Это подействовало — как она и ожидала.

— Может, пояснишь? — Мужчина сердито посмотрел на нее.

— Прошу прощения, я сказала это вслух? — притворно смутилась Мэдди и уставилась на него широко раскрытыми невинными глазами.

— Тебе прекрасно известно, что да. Ради бога, Мэдди, не надо сейчас всех этих женских штучек, — его голос звучал сдавленно.

Что это — раздражение? Совсем на него не похоже. Неизвестно, зачем Джек настоял, чтобы я отправилась с ним в Англию, но, очевидно, эта поездка для него важна — таким напряженным я его еще не видела.

Джек Валентин, красавец, богач, харизматичная личность, считался самым завидным женихом Нью-Йорка. Жесткий делец, он проворачивал свои дела с элегантностью английского аристократа. Раз увидев, его уже невозможно было забыть: черные, коротко подстриженные волосы, пронзительный взгляд синих глаз, в которых то и дело вспыхивали фиолетовые искорки, отчего он становился похож на скверного мальчишку. Волны чувственности, исходившие от него, не раз и не два заставляли сильнее биться сердце Мэдди. В самом начале их знакомства она едва не увлеклась Джеком, но, слава богу, вовремя сообразила, что постоянство не входит в число его достоинств.

Со своей стороны он ни разу не дал ей понять, что она интересна ему как женщина. Ну и ладно, от добра добра не ищут — Мэдди дорожила своей работой.

За два с небольшим года они отлично сработались: ее осторожность сдерживала его неуемную страсть к риску.

Но сейчас между ними словно пробежала черная кошка. Джек сорвал ее рождественские планы, а весь путь до Лондона провел в угрюмом молчании. У нее даже мелькнула мысль, нет ли здесь ее вины — до сих пор с ним всегда было легко общаться.

Может, небольшая перепалка поднимет его дух?..

— Если под «женскими штучками» ты имеешь в виду мое раздражение, так это исключительно твоя вина. Именно из-за тебя в Рождество я торчу на другом континенте. Разве поездку нельзя было отложить?

— Мы здесь ненадолго, Мэдди. Я обещал, что все компенсирую.

— Ты знаешь, это не ответ. А как насчет моих рождественских планов?

— Мэдди, я знаю, что испортил тебе праздник. Ты достаточно ясно дала мне это понять.

Вообще-то ему не обязательно знать, что никаких планов у нее не было и быть не могло. Все ее братья-сестры уже давно обзавелись семьями и проводят Рождество с родственниками своих драгоценных половинок. Родители звали Мэдди с собой в круиз, но она отказалась: неприятно думать, что они жалеют свою двадцативосьмилетнюю незамужнюю и даже ни с кем не встречающуюся дочь. Но Джеку об этом знать не обязательно. Да она сгорит от унижения, от немилосердных насмешек, которые непременно последуют, узнай он о ее мифическом любовнике!

— Поверь, я ценю твою доброту, — добавил Джек.

— С чего ты взял, что мной руководит доброта?

— Хорошо, твою корысть. Попробую это пережить. — Он коротко усмехнулся и на миг стал похож на прежнего Джека Валентина.

У нее екнуло сердце. Неужели она раньше не замечала, как беззаботно очаровательна его усмешка? Или дело в неестественной для него напряженности?

— Не могу поверить… Ты вынудил меня послушаться, прозрачно намекнув, что ты — мой босс!

— У меня не было выбора.

Время поджимало. Ответ ей не понравился. Неужели он думает, что ему все сойдет с рук?

— Не вижу, что изменилось от моего присутствия. И с каких это пор ты вздумал всюду таскать меня за собой? Что за дело у тебя важнее Рождества? Это совсем не по-американски.

— Тем более хорошо, что мы в Англии, — отрывисто проговорил Джек.

Мэдди недоуменно нахмурилась — куда делся остроумный, компанейский человек, которого она знала? Она уже хотела потребовать немедленных объяснений, но в этот момент машина остановилась у ресторана. Ну вот, расстроено подумала Мэдди, день уже пропал, а я так и не увидела Лондона. Было уже слишком темно, чтобы что-нибудь хорошенько рассмотреть.

— Почему мы остановились здесь? — обратилась она к Джеку.

— У меня здесь кое-какое дело, — в его голосе слышался металл.

Повернувшись, она увидела, что лицо Джека похоже на застывшую маску. Таким она его еще не видела, и это ее напугало.

— Джек, что происходит? — тихо спросила Мэдди.

— Меня ждет сестра.

— Сестра? Не знала, что у тебя она есть! — Не будь Мэдди так ошарашена его заявлением, может, сказала бы что-нибудь более оригинальное.

— Теперь знаешь.

— Чего еще я не знаю? — спросила Мэдди, когда шофер открыл перед ней дверцу.

Много чего, подумал Джек, выбираясь из машины. Но знать ей об этом не обязательно. Он исполнит свой долг — увидится с Эммой, познакомится с ее мужем — и сразу же вернется в Нью-Йорк.

Холодный воздух Лондона наполнил его легкие. Не дожидаясь, когда Мэдди выберется из машины, он медленно зашагал к ресторану, вход в который двенадцать лет назад был для него заказан. Толкнув калитку, Джек оказался в знакомом дворике «Беллы Лючии». Все здесь казалось таким же, как прежде: в кустах запутались маленькие белые фонарики гирлянд; рассеянный свет, струящийся из покрытых инеем окон, за стеклами которых виднелись силуэты людей, золотом разливался у его ног.

Его семья, за которой он может наблюдать только сквозь окна. Горькая мысль, от которой он почувствовал пустоту в груди.

— Джек?..

Волна благодарности за то, что Мэдди рядом, затопила его сердце. Он быстро взял себя в руки: нельзя допустить, чтобы она узнала то, чего не следует.

— Ну что ж, пора покончить с этим.

— Мог бы ты сказать что-то более приятное в канун самого лучшего праздника в году… Который и так уже испорчен, — с сарказмом отозвалась она.

Джек улыбнулся. Вот что ему сейчас необходимо больше всего — ее убийственная прямота.

Он толкнул дверь и, войдя внутрь, огляделся. Все изменилось. На месте уютной итальянской забегаловки вырос роскошный ультрамодный ресторан. Едва Джек ступил за порог, как воцарилась оглушающая тишина. Все взгляды устремились к нему.

В центре зала с бокалом, поднятым для традиционного семейного тоста, стоял дядя Джон. Рядом с ним — отец Джека, Роберт Валентин. Вокруг них собрались остальные члены семьи. Глаза Джека поймали обращенный на него взгляд отца. Воздух между ними будто бы наэлектризовался. Джек был готов поклясться, что все присутствующие затаили дыхание.