Никки Донован - Очарованный

– Хватит!

Эсме вздрогнула, услышав нотки ярости в голосе лорда Чудовище.

– Положи ее на кровать и ступай! – приказал лорд.

Эсме сжала зубы, решив, что ее сейчас положат на деревянный настил и начнут пытать. Однако рыцарь уложил ее на что-то нежное и мягкое, как облако.

У Эсме упало сердце. Она боялась насилия больше пытки или смерти, а в том, что ее сейчас начнут насиловать, она не сомневалась. Зачем еще поставлена кровать в камере пыток?

Эсме приняла решение лежать, не шевелясь и не подавая признаков жизни, что бы лорд Чудовище ни делал с ней. Если он походил на своего отца, то, значит, получал наслаждение от одного вида ужаса на лице жертвы. Нет, Эсме не хотела доставлять ему такого удовольствия и притворилась, что потеряла сознание.

Она старалась дышать глубоко и ровно, но, хотя у нее и были закрыты глаза, она чувствовала, как Чудовище склонился над ней. Эсме ощущала на своем лице его резкое учащенное дыхание. Лорд был чем-то взволнован. Возможно, он чувствовал возбуждение и собирался наброситься на нее и изнасиловать. Эта мысль повергла Эсме в ужас, но она продолжала лежать не шевелясь.

Эсме ощущала исходящий от Чудовища запах. Он не был неприятен ей. Более того, в нем чувствовался аромат трав, смешанный с чем-то терпким. Эсме была заинтригована и удивлялась себе самой. Наверное, Чудовище намеревался очаровать ее этим странным волнующим запахом, заставить Эсме открыть глаза. Но как только она это сделает, то он сразу же набросится на нее и начнет мучить. Да, это была хитрая уловка. Он хотел, чтобы она пришла в себя и закричала, увидев его обезображенное лицо. Вот в чем состояла его цель. Мягкая кровать, приятный опьяняющий аромат… Он хотел убаюкать ее, внушить мысль о том, что она находится в полной безопасности. И как только Эсме поверит в это, Чудовище нападет на нее!

Говорили, что лорд был изощренным, коварным злодеем, любившим играть со своими жертвами, как кот с мышью, прежде чем убить их.

Эсме почувствовала по движению воздуха, что он поднес руку к ее лицу. Она представила эту когтистую, обезображенную, покрытую бородавками лапу и внутренне содрогнулась. Эсме с ужасом ждала, что жуткая ладонь Чудовища коснется сейчас ее лица…

Ей потребовалось сделать над собой неимоверное усилие, чтобы не пошевелиться и не закричать от страха. И все же Эсме сумела сохранить самообладание, заставив себя не думать о том, что сейчас может произойти.

Она знала, что не могла спастись, и поэтому решила обмануть свое воображение. Эсме старалась думать о чем-нибудь приятном. Она представила, что лежит сейчас на лесной поляне среди высокой травы, вокруг поют птицы, легкий ветерок овевает ее лицо, донося ароматы диких цветов, теплое солнце припекает, навевая дремоту…

Она была так прекрасна, что походила на цветок. Ее гладкая безупречная кожа напоминала нежные лепестки. Она казалась очаровательным неземным существом, рожденным солнечным светом и каплями росы…

Александр глубоко судорожно вздохнул. На алом атласном покрывале его кровати лежала самая восхитительная женщина на свете. Он поднес руку к ее лицу, но так и не осмелился дотронуться до нее. До этого мгновения Александр видел красавицу лишь издали, прячась в зарослях кустарника, растущих на краю поляны, где эта девушка собирала цветы. Ее красота и изящество поразили Александра. Золотистые волосы Эсме, словно водопад, свободно ниспадали на спину и блестели на солнце. Она грациозно двигалась по поляне, изредка наклоняясь, чтобы сорвать цветок. Ее овальное личико с белоснежной кожей, розовыми губами, дерзко вздернутым носом и колдовскими глазами очаровало его.

Один раз она, должно быть, услышала его. Во всяком случае, Эсме вдруг замерла, вскинув голову, словно насторожившаяся лань, и прислушалась, глядя прямо туда, где он стоял, скрытый зеленью кустов. Он оцепенел, затаив дыхание и боясь, что выдаст себя. Эсме воплощала в себе дикую, первозданную красоту леса. Ее светло-карие глаза лучились радостью жизни. Она была невинна и застенчива, как лесная нимфа.

В конце концов Александр понял, что ему недостаточно любоваться этой красавицей издалека. Он хотел большего: он мечтал обладать ею, касаться ее белоснежной кожи, целовать ее розовые сладостные уста, соединяться с ней в экстазе страсти. Александр посмотрел на упругую округлую грудь Эсме и подумал, что у нее, должно быть, очень мягкое, нежное девственное лоно. Ему захотелось войти в его влажную, теплую глубину…

Александр отвернулся от кровати, чувствуя отвращение к самому себе. Он не мог бескорыстно любоваться воздушной неземной красотой девушки, ему непременно хотелось овладеть ею. Александр говорил себе, что не имел никакого права похищать ее. Однако он ничего не мог поделать с собой и был уверен, что осуществит свои замыслы.

Повернувшись снова лицом к кровати, он пристально вгляделся в стройную фигуру девушки, лежавшей на алом покрывале. Ему хотелось разорвать лиф ее платья и увидеть ее обнаженной. Александр с трудом поборол это желание. Он не имел никакого права так грубо и жестоко поступать с беспомощной девушкой, находящейся без сознания. Подобный эгоистический поступок был бы очень похож на жестокие забавы его отца.

Александр тяжело вздохнул. А что, если она никогда не проснется? Или все же придет в себя и начнет пронзительно кричать от ужаса? Что он тогда будет делать? Позволит ей уйти? Или посвятит ее в свои замыслы?

У Александра не было другого выхода. Он должен был использовать имевшийся у него шанс. Если Эсме проникнется к нему симпатией, то наложенное на него заклятие может быть снято. Или по крайней мере смягчено… Александр не мог не попытаться вернуться к нормальной жизни, и Эсме была его последней надеждой.

Из разговора слуг Александр узнал способ, с помощью которого он мог избавиться от заклятия. Дело заключалось в следующем: Александр мог снова вернуть себе свой нормальный облик лишь при условии, если сумеет соблазнить красавицу и заставить ее полюбить его. Слуги с сожалением говорили между собой о том, что это невозможно. Разве может женщина влюбиться в такое чудовище?

Впрочем, может быть, ему стоило попробовать найти самую обездоленную, несчастную женщину в деревне и осыпать ее дарами? Возможно, в случае, если бы с ней обращались как с королевой, она снизошла бы до него и проявила сострадание? Влюбилась бы в него из жалости и благодарности?

Но беда была в том, что Александр не желал искать такую женщину. Он хотел совсем другую, ту, которая сейчас лежала на его кровати.

О, как страстно он желал слиться с ней в единое целое! Александр наклонился над Эсме. Она была само совершенство. Он любовался ее маленькими ручками с коротко подстриженными ногтями и слегка тронутой загаром кожей. Ему хотелось взять эту руку в свои ладони.