Проклятый/Счастливый Валентинов день - Ирина Воробей
– Хватит его так называть. У него имя есть. Будьте знакомы, Николай, мой будущий муж.
Геннадий прошипел от досады, не стал продолжать, хотя придумал ему множество прозвищ похлеще «задохлика».
– Увидимся сегодня хоть? Я ведь поздравить хотел.
– Может быть, – она дыхнула в трубку громко, как будто перепрыгнула через что-то.
Мужчина глянул на заляпанный лужами тротуар и представил, как Юлька прыгает на каблуках по островкам сухой земли. Ловкости ей было не занимать – преподавая йогу, она и не так выкручивалась, а баланс, казалось, могла держать даже на спичке.
– От чего это зависит?
– От судьбы, – улыбнулась девушка и выругалась.
Автомобиль ей просигналил.
– Эй, ты осторожней там, – Геннадий встревожился и замер.
– Все в порядке, – она продолжала тяжело дышать. – В общем, Гена возвращайся, если я для тебя хоть что-то значу.
– В том и дело, Юль, – он стал серьезным и заговорил тише. – Ты для меня слишком много значишь. Я пока не смирился, чтобы искать тебе замену. Тем более вот так.
Головой мужчина кивнул на дворец позади, где гуляла женщина в водолазке.
– Я замуж выхожу, Ген, – Юля надавила на это предложение для убедительности и добавила с жалостью. – Не хочу, чтобы ты сох по мне остаток жизни.
Геннадию не понравилось, как настойчиво это звучало. Он опустил плечи, но в микрофон посмеялся.
– Тогда выходи за меня. И ты замужем, и я не сохну. Все в выигрыше.
– Дурак, – устало выдохнула девушка.
Голос потерял свою привлекательную веселость. Мужчина тоже не шутил. Только сейчас отчетливо понял, что женился бы на ней без раздумий. И удивился, почему раньше ему это в голову не приходило. Юля ведь целых полтора года до Семенова была одна. Они тогда почти встречались. Устраивали ночи кино, пиццы и секса. Он ее не отпускал неделями. Это было самое счастливое время в его жизни. Потом все как-то само собой закончилось. Когда он привел домой с корпоратива новенькую сотрудницу. Юля заглянула к нему наутро перед работой, застав их в постели, и быстро ушла, извинившись за беспокойство. И после этого не приходила с ночевкой. А через месяц познакомила с Николаем.
– Юль? – спросил Геннадий с отчаянием, будто потерял ее навсегда, хотя слышал частое дыхание в наушниках.
Близко к микрофону оно разносилось громом в сознании. Его перебила сирена, заглушившая все вокруг. Даже наушник пришлось вынуть. Сирена и на его улице звенела. Приближалась. Скорая спешила через заставленный перекресток. Пробка нехотя разъезжалась в стороны.
– Юль, – повторил мужчина.
– М?
– С днем рождения, – она всегда обвиняла его в грубости выражений и голоса, но сейчас бас сменился на приторный баритон. – Жаль, что не увидимся сегодня. Я тоскую по тем временам, когда мы каждое четырнадцатое февраля проводили вместе.
В трубке молчали. Только дыхание и шмыганье носом разбавляли белый шум. И слабый стук каблуков. Он доносился как будто бы извне. И становился четче с каждой секундой. Геннадий считал ее шаги, пытаясь понять, на каком разговор оборвется, и на него опять нахлынет печаль. На пятнадцатом раздался короткий пик.
– Я тут, Ген, – послышался тихий голос из-за спины.
Мужчина обернулся и обомлел, увидев ее в метре от себя. Юля улыбалась. На лице сиял вечерний макияж. Верхнюю губу она опять докрасила алой помадой. Из-под пальто торчало лиловое платье, а из-под него круглые носки белых сапог на платформе. Все, что копилось в нем две недели, выплеснулось разом.
– Вау! – Геннадий пришел в искренний восторг и подхватил ее на руки, чтобы закружить в воздухе. – Ура!
Юля, привыкшая к этому, уже не сопротивлялась. И дала спокойно собой наиграться, придерживая пышную прическу, которую укладывала не меньше часа. Но улыбалась радостно. Без тени грусти.
– Куда пойдем? Ты как всегда выбираешь любое место, – он поставил ее на землю и наклонился, чтобы смотреть ей в лицо вровень.
Девушка ухмыльнулась.
– Я уже выбрала.
Геннадий проследил за кивком ее головы и уставился на дворец культуры, из которого бежал. Брови сморщили высокий лоб. Губы сдвинулись вправо.
– А тебе-то туда зачем?
– Тоже буду испытывать судьбу, – она кокетливо вздернула плечиком и двинулась к широкому мраморному крыльцу.
Мужчина погнался следом, путаясь в собственном пальто.
– В смысле? Ты разве не помолвлена?
– Но пока не замужем.
– Что это значит?
Он остановил ее за локоть и вгляделся в оливковые глаза. Видел в них отражение собственных карих, обнадеженных и запальчивых.
– Я себе тоже купила билет, – обведенные черной тушью и без того пышные ресницы взмахнули несколько раз невинно – сводили его с ума своим размахом. – Хочу проверить, судьба или не судьба. Правильно ли я выхожу замуж.
– В смысле, и Семенов тут? – Геннадий огляделся, как охотник, искал соперника в кустах, которых не было и не могло быть на бетонной площади.
– Нет, – твердость ее тону придавал самоуверенный взгляд, игривый, глубокий, всасывающий в себя. – Только ты. И я.
Геннадий всегда с удовольствием погружался в этот омут. Голову терял еще до. Но сейчас притормозил. Думал, пытался понять, что происходит, к чему она ведет и как это на нем скажется. Сердце догадалось быстрее разума и заколотилось в предвкушении.
– То есть… – голос от волнения задрожал, – … ты мне шанс даешь?
– Или себе, – оливковые глаза спрятались под ресницами, а белая кожа на щеках залилась румянцем.
Даже под макияжем его было видно, потому что Юля не любила лишние слои на лице и не пользовалась кремами.
– Юль… – мужчина обхватил тонкие плечи и растянулся в улыбке, но пока не понимал до конца.
– Я решила, – она снова подняла взгляд. – Если мы сядем на один диван, значит, вселенная, действительно, хочет, чтобы мы были вместе. А если нет, значит, я правильно делаю, что выхожу замуж за Николая.
Геннадий усмехнулся.
– Вселенная? Может, ты сама хочешь? И зачем тогда все усложнять? Мероприятия дурацкие устраивать. Просто выходи за меня и все тут, – он развел руками.
– Вот так всегда, Ген, – Юля звучала разочарованно и смотрела так же. В черных щербинках оливковых радужек закостенела обида. – Впервые на танец ты меня пригласил, только потому что Петров со мной танцевал. Девственности лишил, потому что я заявила, что с первым встречным пересплю, а им оказался твой однокурсник. Влюбился, только когда у меня начались серьезные отношения с Гошей.
