Притворись нашей мамой - Регина Янтарная
– Что здесь происходит? – шепчу я, глотая слёзы. – Я всё объясню. Я нашла девочку в кустах.
– Есть свидетели, утверждающие, что Вы похитили ребёнка, – сообщает один из полицейских, делая мне одолжение.
– Какие свидетели? – мотаю головой. – Я её нашла, просто не успела вызвать полицию.
– Ваш паспорт! – требует полицейский.
Спорить бесполезно, срочно нужен адвокат! На которого у меня нет денег. Обречённо киваю на сумочку. Мент достаёт оттуда документ.
– Чайкина Злата Дмитриевна, – зачитывает он, вцепляется грозным взглядом мне в лицо. – Вы арестованы по подозрению в похищении Алёны Демидовны Удальцовой.
– В тюрьме тебе и место, – цедит мужчина с такими же голубыми небесными глазами как у дочери. Только глаза у него не тёплые как у неё, а ледяные, как у Снежного Короля.
– В тюрьму, – подтверждает Алёна и хмурит светлые бровки как её отец.
– Алёнушка, девочка, скажи им, пожалуйста, что я нашла тебя в кустах, – умоляю ребёнка.
– В тюрьму, – твердит зазубрено малышка, – к обезьянам в цирк.
Вот что она имела в виду! Слова отца – мента повторяла. Видимо, он говорил «обезьянник», и называл его цинично цирком.
Это какой-то сюр! Нужно ущипнуть себя, тогда я проснусь. Щипаю, не помогает. Прошло два года с момента трагедии, а я до сих пор не могу прийти в себя, так и не просыпаюсь, так и не живу…
Глава 2
Демид Удальцов
– Ладно, две тысячи за ночь!
– У меня другие планы, – тянет молодая, набивая себе цену.
– Галя, – уговариваю соседскую девчонку, – меня срочно вызвали на службу, посиди с Алёной!
Знаю точно, что семнадцатилетней соседке эти деньги кажутся такими же баснословными, как и мне!
Вынужден платить двойной тариф, так как дневная няня Татьяна Ивановна отказывается работать по ночам. А нанимать вторую полноценную няню накладно. По возможности не беру ночные дежурства, и начальство избегает ставить меня в ночные смены, все знают, что Удальцов – отец – одиночка, мать – на половину ставки для пятилетней дочки-непоседы.
Мои родители живы и здоровы, живут в другой стране, и к огромному моему огорчению, не собираются переезжать в Россию.
– Сынок, привези внучку, мы её сами вырастим.
– Сейчас, бегу, спотыкаюсь, визу оформляю! Я без дочки дня не могу прожить. А о моём переезде в чужую страну даже речи не может быть!
Москва устраивает. И работа тоже. Преступников стало меньше, они все переместились в интернет! Баба с возу, кобыле легче!
Целую спящую дочурку в щёчку, накрываю одеялом, укладываю рядом с ней потрёпанного слона, которого ей купила её непутёвая мать, укатившая с хоккеистом НХЛ.
Выхожу из комнаты, аккуратно прикрываю за собой дверь, боюсь разбудить Алёнку. Если бы она знала, что я иногда по ночам отлучаюсь из дома по делам службы, то перестала бы спать от страха. А так дочурка уверена, что папа, как верный пёс, всегда рядом на страже её спокойного сна.
Галя закрывает за мной дверь, и я с тяжёлым сердцем отправляюсь в дежурку. Боюсь, меня ждёт тяжёлый вечер…
К моему удивлению, пойманный быстро колется, и в два часа ночи я уже свободен. К трём возвращаюсь домой.
Галя спит глубоким сном растущего организма, свернувшись в клубок на диване. Иду к дочке в спальню, поцеловать, уже соскучился, и … нахожу пустую кровать.
Наверное, пьёт на кухне водичку или в туалет отправилась?
Огромными шагами преодолеваю квартиру, оставленную мне родителями, влетаю в кухню. Пусто.
Твою ж мать!
Сердце бешено отбивает ритм. Несусь в туалет – дочки нет.
– Га-ля! – ору на всю квартиру, остервенело шагаю к девушке. Грубо хватаю её, поднимаю на ноги.
– А-а! Что? – пучит чёрные заспанные глазищи.
– Где моя дочь? – мечу в соседку яростные взгляды.
– Спит!
– Ты берега не попутала? Её нет в квартире.
– Не может быть! – трёт глаза, бегает по комнатам, возвращается.
Бессильно падаю на стул, склоняю голову к коленям, зажимаю виски руками:
– Что теперь будет? Неужели Серый осуществил угрозу? Отомстил! Всех убью, если с её головы упадёт хоть один волосок.
– Демид, – соседка тихонько стучит меня по спине, – вот водичка, выпей.
– Галя! – поднимаю глаза и сурово смотрю на девчонку. Неформалка, с чернильными, как смоль волосами, в черных джинсах и темной футболке с надписью «фак ю». – Если ты причастна к похищению моей дочери, тебе конец, – чиркаю рукой по шее.
– Клянусь мамой! Я не при чём, – мотает головой.
– Рассказывай, всё как было! – рычу.
Она опускает глаза в пол, нагло цедит:
– Ну… я спала, сквозь сон слышала шум… но не уверена.
– Пошла вон, и чтобы из дома ни шагу! Усекла? – не верю ни единому её слову. Коза малолетняя!
Осматриваю квартиру, замечаю в холле батарею из сандалий дочери, понимаю, что все на месте.
– Эти гады унесли её даже без сандаликов?!
Меня всего трясёт от злости. Замираю, закрываю глаза, пытаясь сконцентрироваться. Готов сейчас разорвать в клочья весь мир.
Вызываю наряд из ближайшего участка. Вчетвером осматриваем близлежащие дворы.
Из участка поступает звонок:
– Удальцов, нашлась твоя Алёнка! Камеры зафиксировали её у новостройки в ЖК Ласточка. Это там, рядом с тобой.
– Хоть что-то! – облегчённо выдыхаю. Зацепка – это всегда хорошо.
У элитной новостройки притормаживаем, но не выходим из машины, осматриваемся, выжидаем чего-то. Квартиры в доме ещё не сданы, фонари побиты, непонятно, где искать…
***
– Рассредоточимся по подъездам? – предлагает старший наряда.
Неодобрительно мотаю головой.
– В доме шесть подъездов, пятнадцать этажей, более половины квартир не заселены. Камеры в трёх подъездах нерабочие! Информацию не получим из центра.
– Что предлагаешь? Волонтёров подключим?
Хочу думать, что дочку похитил не Серый, но не могу. Что если он снял квартиру в этой новостройке, там сидит его человечек, и дочурку мою он же похитил. Тяжело вздыхаю.
Стоим у дома минут пятнадцать, с включённым проблесковым маячком, будим людей. Где-то уже и свет загорелся в окнах.
– Смотри! – полицейский показывает в сторону бегущего к нам мужчины.
Резко распахиваю дверцу.
– Вы к нам? – хмуро уточняю.
– А то ж! Вы не девочку часом ищете? Малая, – запыхавшийся мужик показывает рукой рост моей Алёнки, – светленькая, в юбчонке и светлой майке?
Пульс набирает обороты, руки трясутся, не могу справиться с собой. Я – само спокойствие всегда теряю самообладание, когда речь заходит о дочери.
Если бы у неё была мать, то другое дело, а так должен защищать её от той боли, которую малышке может причинить мир.
– Спокойствие, – цедит старший наряда, обращаясь ко мне.
Видимо, боится, что могу учудить что-нибудь. Слышал легенды об Удальцове.
Выходит из машины.
– Где
