Часы пробили август - Мари-Элен Дагаз
Подходя к ее дому, я уже издали видел, как она меня ждала с двумя плетеными корзинками в руках. В летящем зеленом сарафане Мирра была как никогда красива. А высокий хвост на голове, который она делала почему-то очень редко, был необычайно ей к лицу, открывая утонченную шею и хрупкие плечи.
— Привет! — воскликнул я, радостно махнув рукой.
— Привет! — звонко выкрикнула она и направилась в мою сторону, напевая слова знакомой песни:
«Покроется небо пылинками звезд,
и выгнутся ветки упруго.
Тебя я услышу за тысячу верст.
Мы — эхо,
Мы — эхо,
Мы — долгое эхо друг друга.»
Ее голос был прекрасен, как и она сама. Бывает же так, смотришь на человека, а в нем все прекрасно. Будто каждый малюсенький пазл найден и переплетается в необыкновенно красивую картину, которая будет радовать взор долгие века. И даже на протяжении многих лет, кинув мимолетный взор, найдется новый мазок, который своей глубиной покорит сердце снова. Встретившись посреди улицы, Мирра сразу сунула мне обе корзинки в руки со словами: «Ты — мужчина, ты и неси!». На что мой смех разлетелся на всю улицу, вслед за ее пением.
— Хорошо. Я и не против. А плед нам зачем?
— Чтобы, лежа на мягкой траве, любоваться красотой леса. Разве не понятно?
— Ааааа…
— А какие ягоды мы будем собирать сегодня? — продолжила Мирра.
— Мне нравится земляника, но если найдем бабушкину любимую ежевику, то ею наполним доверху обе корзинки. И я даже знаю куда надо идти, — не моргнув, уверенным голосом ответил я.
— А если найдем только малину?
— Значит малину мы будем есть, есть и есть, пока не лопнем. А землянику с ежевикой хоть тресни, но ищем до последнего.
После этих слов, мы звонко рассмеялась и уверенным шагом пошли в сторону леса, не умолкая ни на минуту. Разгорячённый воздух, который пыхтел жаром, будто из печи, начал сменяться лесной прохладой. Под ногами колыхались дикие травы и лесные цветы, что пробивались сквозь лапы высокого папоротника. Тропинки иногда то исчезали, то возникали из ниоткуда, и мне приходилось аккуратно отодвигать ветви деревьев и кустарников, чтобы Мирра могла свободно пройти и не пораниться. Ноги нас вели все дальше вглубь зеленого леса в поисках долгожданной ежевики. По пути, как мы и предполагали, попадалась спелая малина, завлекающая своим ароматным и сочным соком съесть весь сладкий куст. Смотря по сторонам, мы наблюдали за звонко щебечущими птицами, которые пытались что-то рассказать друг другу даже через сотни метров. А перепрыгивающие с ветки на ветку рыжие белки уже вовсю прятали запасы к зиме. И вот, в очередной раз потеряв тропинку, я отодвинул ветки густого кустарника. В одночасье перед нами возникла поляна, залитая яркими бликами солнца, полностью усыпанная спелой ежевикой.
— Ура! Нашел! — так громко и радостно закричал я, что даже птицы взметнулись с кроны высоченных деревьев.
Обернувшись, я увидел, как Мирра смотрит на меня изумленно-счастливым взглядом, от которого я вдвойне себя почувствовал героем. Будто нашел бесценный клад, который не удавалось никому отыскать до этих дней. Ринувшись к поляне, мы погрузили руки в колючие кусты, где среди редких цветов гудели пчелы и начали наполнять корзинки.
— Раз, два, три, — считал каждый из нас, спешно кидая ягоды на дно плетенки, будто на перегонки, кто быстрее соберет бабушкино лакомство. И вот уже почти до краев наполнив корзинки, прямо за спиной что-то загромыхало. Подняв голову вверх к кронам деревьев, мы увидели черную, как смоль, тучу, почти съевшую яркое солнце. Внезапно поднялся ветер, заигравший листьями деревьев, как оркестр, и за считанные секунды с неба обрушился ливень.
— Бежим! — выкрикнул я и, схватив Мирру за руку, мы побежали к земляному отвесу, находившемуся неподалеку от лесной реки.
Теряя по дороге спелые ягоды, прикрываясь зеленым пледом, мы мчались по теплым июньским лужам, зажмурив глаза от проливного дождя. Под ногами бурно текли ручьи, уносившие лепестки цветов и палые листья с уходящим потоком в реку. А звонкое пение птиц, которое, казалось, не закончится никогда, сменилось громкой мелодией капель. Уже через несколько минут мы были в земляном убежище, что удерживалось массивными корнями деревьев на берегу. Самому сложно поверить, как за столь короткий срок можно так насквозь промокнуть. Будто одним махом, как из бочки, нас окатили водой с ног до головы. Но даже это не помешало вдоволь смеяться от неожиданного подарка судьбы.
— Вот почему сегодня утром пахло дождем. Я думал, что мне показалось, — сквозь хохот выдавил я.
— Мог бы и поделиться предчувствием, я бы дождевики захватила, — ответила Мирра, вытирая с лица то ли дождь, то ли слезы.
— Думаешь они бы нас спасли?
Но Мирра так продолжала безудержно смеяться, что не смогла ничего сказать в ответ.
Будто посреди иного мира, до нитки мокрые и с улыбками на лицах, мы продолжали смотреть на сердитую бурю, безжалостно менявшую очертания леса. Грубый ветер, дыша свистом, местами ломал ветки деревьев, а трава под тяжестью воды покорно прильнула к земле. Даже спокойная река превратилась в бурлящий поток, который с воем мчался вперед, слизывая песчаные берега. И только корни деревьев, как могучие титаны, мешали ее коварному плану.
Наблюдая за этим бесчинством природы, я краем взгляда заметил, как Мирра стала растирать от наступившей прохлады руки и скрестила их на груди.
— Ты замерзла? — спросил я.
— Да, есть немного, — с дрожью в голосе ответила она.
И неожиданно какая-то неведанная сила толкнула меня к ней, заставив переступить через невидимую черту, что разделяла нас несколько месяцев. Сделав уверенный шаг, я крепко обнял Мирру, положив руки на ее тонкую талию. Она замерла… Ведь теперь наши лица оказались в нескольких сантиметрах друг от друга, мы дышали с ней одним и тем же воздухом. Будто за секунду звонкая девчонка превратилась в маленькую и испуганную мышку, которая не могла никуда спрятаться. В ее янтарных глазах читалась растерянность и неловкое смятение, что для нее было несвойственно. Но именно в этом зависшем молчании я мимолетно ощутил настоящую минуту счастья. Для меня ее дыхание стало легким трепетом, меня наполняло новое
