Если любишь – простишь… - Вета Маркова
— Ясно. Это хорошо. Должны сработаться, — как-то странно улыбаясь, произнес он.
Пока мы беседовали, он заварил кофе, заварив, наполнил им чашечки, подал мне одну из них. На журнальный столик выставил коробку конфет.
В ординаторскую заглянула дежурная медсестра:
— Вячеслав Романович, больному из 10 палаты стало хуже. Посмотрите?
— Вперед, Виолетта Николаевна, — и он молниеносно встал с дивана, взял фонендоскоп и полетел к больному. Я за ним еле успевала.
Осмотрел больного, сделал назначение, дал указание медсестре.
— Пойдем разбирать мои действия. Все запомнила?
Я утвердительно кивнула. До ординаторской шли спокойным шагом. В ординаторской разобрали его назначение. Он все четко объяснил, почему сделал именно так. Кое-что поспрашивал у меня. Остался доволен.
— Молодец. Я обычно не беру студенток на практику, пустая трата времени. Если настойчиво попросят, то соглашаюсь, но работаю только со студентами. У мужиков мозг лучше работает. Анна Николаевна попросила взять тебя. Ты ее родственница?
— Нет. Она просто мой преподаватель.
— Хорошо. Тогда так: кто такой Самохотский?
— Это декан нашего курса, — ответила я и отвела глаза. Мне не очень хотелось, чтобы меня расспрашивали про декана (одно время он был для меня не только деканом, но и любовником, хотя это было два года назад).
— Не хочешь, не говори… Виолетта, а почему не спрашиваешь обо мне? Ты не задала ни одного вопроса, — он не отрываясь смотрел на меня, поглощая меня своим взглядом.
— Зачем? Я собираюсь проходить практику, а не быть Вашим… Вашей… — я замялась, подыскивая нужно слово.
— Ладно. Тогда сам расскажу. Ленинградец, живу один в своей квартире, не женат. Женат не был и не собираюсь. Предпочитаю любовниц.
Я смотрела на него и не понимала, зачем мне эта информация. Хотела спросить, потом передумала. Он улыбнулся.
— Ладно, проехали. Решил узнать, как ты ко всему этому отнесешься. Некоторые сбегают сразу, некоторые начинают строить глазки. Ты испытание выдержала. Теперь давай по делу. Если честно, я просил Анну Николаевну выделить мне в помощь умного студента, что она и сделала, только полом ошиблась, — ухмыльнулся он. — Работа будет сложной, но обещает быть интересной. Нужно помочь мне с диссертацией. Готово все, но нужен свежий, не замыленный взгляд. Время ограничено.
Он рассказал о своей работе над диссертацией, пояснил в чем сложность, на что нужно обратить внимание. Тема была действительно очень интересной «Психо-вегетативно-соматические соотношения у больных острым коронарным синдромом». Мне же больше нравилась неврология и, если удастся поступить после окончания института в ординатуру, специализироваться буду только по неврологии, если нет — поеду работать обычным терапевтом. Но поработать с кардиологом было тоже интересно.
В десять Вячеслав Романович предложил «прогуляться» по отделению, заглянул в каждую палату, где еще не спали, спросил у пациентов про их самочувствие и пожелал «Спокойной ночи». Сегодня тяжелых больных в отделении не было, наше отделение не приемное по графику, да и мест свободных нет, из приемного покоя тревожить не должны. Ночь должна пройти спокойно.
— Я на перекур. Ты куришь? — спросил он.
— Иногда. Сейчас не пойду, если можно.
— Как хочешь… Тогда жди в ординаторской.
Он ушел на перекур, а я направилась в ординаторскую, свет включать не стала. Подошла к окну и засмотрелась на улицу, на ночной город, мелькание огней автомашин, мигание светофора. Задумалась.
От первого вечера с моим куратором сложилось двоякое впечатление. Как врач — шикарен. Грамотный, отзывчивый (я впервые видела такой вечерний обход, обычно дежурный врач из ординаторской выходил только на настойчивый зов медсестры), готовый поделиться своими знаниями с практикантом.
Как человек? С ним придется общаться целый месяц, почти каждый день. Я не могла сказать, что была в восторге. Я не привыкла к такому общению, разговаривал он со мной в надменном, повелительном тоне не терпящем возражения, не говоря о его взгляде… Бр-р-р…
Как мужчина, он, бесспорно красив: высокий, статный брюнет с шикарными голубыми, как два сапфира, глазами, в которых можно утонуть, если потерять голову. Мне нравились такие мужчины, но этот почему-то не зацепил. Почему? Да и голову я терять не собиралась. Ведет себя надменно, может поэтому… Мне нравятся галантные, обходительные, а он… Я привыкла быть в центре мужского внимания. А этот немного резковат и нагловат, во всяком случае, мне так показалось. Женщина для него чуть больше, чем пустое место, с ее мнением и считаться особо не стоит.
Зашел Вячеслав Романович. «Мышка, я же просил не приходить, у меня теперь есть тень», — сухо произнес он и включил свет.
— Извини, обознался. А сюда никто не заходил? — уточнил он, нисколько не смутившись.
— Нет. Тень — это я?
— Ну, и славно. Еще раз извини, не бери в голову. Давай попробуем отдохнуть. Поскольку диван у нас в ординаторской один, спать предлагаю по очереди. Если хочешь, можем, конечное, и вместе. Я не возражаю, — ухмыльнулся он.
— Нет уж, спасибо. Я лучше книжку почитаю, если это не запрещено Вашим уставом, — съязвила в ответ я.
— Книжка художественная?
— Да. А что?
— Я не разрешаю читать учебники на работе. Их нужно не читать, а штудировать с карандашом в руке. И не в отделении, а в читальном зале или дома. Художественную можно. Я тоже немного почитаю. Разбудишь в три. Хорошо?
— Как скажете.
Я села в кресло, включила настольную лампу и открыла "Скарлет”. Он лег на диван, открыл свою книгу, судя по обложке — фантастика, но читал не долго, минут десять, и уснул, положив книгу себе на грудь.
Из окошка повеяло прохладой. Недавно закончился дождь, но порывы ветра еще не стихли. Я поежилась. На тумбочке рядом с диваном лежало два пледа. Встала, взяла себе один. Постояла, подумала и укрыла вторым пледом Вячеслава Романовича, он улыбнулся не просыпаясь. Во сне он был приятнее, чем наяву, наверное, потому что не было его колючего раздевающего взгляда. Я вернулась в кресло, укуталась в плед и продолжила чтение.
В три часа я его не разбудила. Проснулась в шесть от стойкого аромата кофе.
— Виолетта, ну ты и спать. Даже малознакомый мужчина не помешал, — пошутил куратор, протягивая мне чашку кофе и бутерброды.
— Два глотка кофе, затем марш умываться, потом допьешь кофе и позавтракаешь.
Пришлось подчиниться, настаивать на своем не хотелось, от неудобного положения во время сна затекла шея и разболелась голова.
Сходила в туалет, умылась. Отделение только начинало просыпаться. Общий подъем в семь. Вернулась в ординаторскую. Вячеслав Романович сидел на диване, пил кофе и читал свою книжку. Я вытащила из сумочки таблетку, он это заметил.
— Что за проблемы?
— Голова болит.
— А
