Улица свежего хлеба - Катерина Сергеевна Снежная
– У меня назначена встреча, – пояснила она, беря меню из рук расторопного официанта, не скрывающего досужего любопытства.
Забава рассеянно просмотрела меню и вернула его.
– Бокал красного сухого.
Тот откланялся.
Она же в ожидании заказа, рассматривала помещение. Лениво скользила глазами по барной стойке, по немногочисленным посетителям, по стенам с трафаретными черными рисункам пиратов и ковбоев. Официант принес заказ, и мягкая улыбка, коснувшаяся ее губ, тут же исчезла.
На сотовый прилетела смс-ка. Клиент у дверей бара. Она внутренне подобралась. Затем Забава устремила взор на бокал с вином, разглядывая рубиновый цвет с оттенками сливы и багровости. Могла бы она подумать, что ее обширные знания в архитектурных и инвестиционных проектах будут использованы во зло? Не секрет, чтобы навредить сгодятся любые знания. Такова природа человека. Ей хотелось отказаться. Хотелось, но она не могла. От волнения скрутило низ живота. Она гнетуще вздохнула, сделала маленький глоток.
В бар вошла пара мужчин. По строгим костюмам и галстукам Забава безошибочно признала в мужчинах бизнесменов. Оба шатены, среднего телосложения, с виду лет под тридцать и сорок лет.
Один выглядел уставшим и осунувшимся, второй источал вокруг себя ауру телесного превосходства, всем собою демонстрируя властность и представительность.
Оба сосредоточенно осмотрелись по сторонам. Подоспел официант, и с его подсказки они пошли в ее сторону.
– Григорий Гребенкин. Александр Шаров. Мой партнер по бизнесу.
Пожали ей руку. Сели напротив. Заказали у официанта напитки.
Забава отметила, рукопожатия ощущались неодинаково. У Шарова, как твердое и спокойное. Гребенкин жал, словно в руку сунули застывшую глыбу, хотелось одернуть пальцы.
– Думаю, стоит обсудить ряд деликатных вопросов, – начала она, чувствуя, как узел внутри становится туже.
– Давайте сначала, вы немного расскажите о себе, – предложил Шаров.
Предложение прозвучало неожиданно. Забава покраснела, ощущая себя не в своей тарелке. Она что-то обязательно должна о себе рассказать? Брат говорил, они будут обсуждать проект, изменения. Что именно нужно внести. Но обсуждать квалификацию или помимо этого?
– Имею диплом архитектора. Два года служила в корпусе мира. Два стажировалась в архитектурной мастерской Жолтовского, – сообщила она, не понимая к чему вопросы.
– А где?
Шатров проигнорировал возмущенный взгляд Гребенкина.
– Африка, – уклончиво ответила девушка.
– А кем?
– Обучала местных основам проектирования.
– Вы владеете языками?
Забава кивнула. Затем уставилась на мужчин, не понимая, к чему допрос. В то время, как Гребенкин морщась, чесал затылок и смотрел на девушку все с большим любопытством.
– То есть вы умеете печатать и…
– Господа, к чему вопросы? – перебила она, перестав делать вид, что ее ничего не беспокоит. – Это вам нужно ответить на ряд вопросов, прежде чем я решу, стоит ли нам работать вместе.
Шатров открыл рот, закрыл и в повисшей паузе, чуть кашлянул.
– Извините, мне срочно надо. Звонок. Сделать, – сообщил он и встал из-за стола, оставив Забаву и Гребенкина одних.
– Простите, моего партнера, тяжелый день.
– Конечно, – Забава кивнула, сделав небольшой глоток вина.
Теперь она разглядывала Гребенкина с большим недоверием. Ситуация представлялась этически тонкой. По словам клиента, будучи ГАПом он делал расчеты по проекту. Он специально вносил микро-изменения в цифры после запятой. В конечном подсчете, такие изменения уловить всегда сложно. Особенно если подробно и намеренно не проверять проект. Результатом накоплений изменений в цифрах выходили расчеты грозящие обернуться проблемами. Риском для жизни потребителей. А для самой компании, что будет проектировать и эксплуатировать объект, репутационными и финансовыми.
– Забава, ваш партнер, – начал он. – Говорил, что вы тот специалист, что нам требуется. Поймите верно, я хотел бы, чтобы и вы понимали, мы не просто боремся за свое. Я автор проекта.
Шаров хоть и задавал дурацкие вопросы, не относящиеся к делу, показался ей понятным и простым. Гребенким таким не являлся. Его взгляды, удары из-за угла полнились скрытности и затаенности. Казалось, он смотрит исподтишка. Выгадывает. Изучает Забаву наощупь. От этого, у нее по коже блуждал мороз. Потому что в нем ощущалась непостижимая чуждость с необузданной готовностью воздействовать разрушительно.
– Почему вы передали права компании? – спросила она, ощущая, как душно и не терпится по быстрее закончить встречу.
– Не смотрел, когда подписывал трудовой.
Мужчина усмехнулся, всем видом демонстрируя, как фатальны бывают ошибки.
На вопрос «зачем», он изначально ответил, что боялся кражи авторских прав. Что и случилось. Хозяева компании обошлись с ним не справедливо. Они без труда уволили беднягу, присвоив права. И как бы Тимур не убеждал ее, что это благородное дело, внутреннее чутье Забавы подсказывало, что все не так.
– Вы понимаете, что внести изменения в готовый проект не просто. Даже зная, где требуется правка? – спросила она, наблюдая за реакцией.
Ей казалось, что лучше провести встречу и отказаться от дальнейших взаимодействий. Аванс безвозвратный, а брату скажет, не срослось.
– Безусловно, мне это известно. Вам потребуется изменить одну крошечную цифру. И все. На кону моя репутация.
Казалось, он говорил о себе вполне искренне, сокровенно, с той силой упования, какая свойственна честным людям.
– Полгода назад мы открыли архитектурное бюро. Если в периоде становления, даже год спустя или два возникнет скандальная ситуация. О! Для меня, как профессионала это будет концом карьеры. В лучшем случае, место помощника. Забава, вы из семьи архитекторов и знаете, репутация в нашей сфере вещь значимая.
Он выразительно и красноречиво замолчал.
– Вакансий специалистов и ведущих специалистов компания Дом не имеет, – произнесла она холодно, сомневаясь, а нужно ли ей это.
Гребенкин достал из внутреннего пиджака ручку Паркер и написал на салфетке телефон.
– Зовут Галина Николаевна Заврак. Позвоните ей, завтра. Уверен, она поможет.
Забава нахмурилась, недоверчиво глядя на салфетку. Тяжело выдохнула.
– Мне мало слов, Григорий Николаевич. Если соглашусь, то придется провести собственное расследование, проверить документацию. Это частный заказ.
Она надеялась, после этих слов он откажется. Хотя бы, обидется. Скажет, что найдет другого специалиста. Она с трудом представляла, что же такого рассказал ему Тимур, что он готов идти на любой риск.
– Забава, – словно клоун на арене Гребекин сменил маску и теперь смотрел добродушным взглядом. – Я сделал вашему боссу щедрое предложение и понимаю, вы не простые люди. Но прошу, выслушайте до конца. Что вы знаете об исторической родине?
Девушка моргнула, опасаясь очередной порции вопросов.
Что требовалось знать об Омске, она знала по рассказам бабушек и дедушек. Они жили на Атаманской улице, близко от Казачьего собора. Прадеды владели строительной артелью. Много строили из дерева. То деревянное, южное казачье зодчество, что сохранилось в центре города, создано, и их стараниями.
– Что вы хотите мне сказать?
– Понимаете, проект соединяет старинное зодчество с новыми технологиями. Важная часть посвящена сохранению культурного наследия.
