Сандра Мартон - Ради счастья дочери
– Я уже объяснял тебе, – скрипнул зубами Чейз, – у меня нет выбора. Если я не буду это делать сам, все рухнет. Мужчина, который должен содержать жену… семью, не может поступать иначе.
– Ну, теперь тебе незачем меня содержать, – ответила Энни, гордо тряхнув головой. – Я ведь отказалась от твоих алиментов, помнишь?
– У тебя всегда были куриные мозги. Черт побери, Энни, ты не можешь продать эту квартиру. Здесь выросла Дон.
– Я могу сделать все, что захочу. Квартира моя. Согласно договору.
– Но это же наш дом, черт возьми!
– Не смей на меня кричать! – взвизгнула она, хотя он даже не повысил голоса. Чейз никогда не кричал на нее. – Это больше не наш дом. Это просто куча комнат внутри груды кирпичей, и я все это ненавижу.
– Ненавидишь? – повторил за ней Чейз. – Ты ненавидишь дом, который я построил своими собственными руками?
– На самом деле ты построил двадцатичетырехэтажное здание, в котором, в частности, находились наши семь комнат, и заработал на этом миллионы… миллиарды долларов. Да, если хочешь знать, я все здесь ненавижу. И жду не дождусь, когда уеду отсюда.
Да, думал теперь Чейз, переминаясь с ноги на ногу и первый раз за многие годы жалея, что бросил курить, да, она быстро съехала оттуда. А потом вообще перебралась вместе с Дон в эту дыру – несомненно, для того, чтобы он перестал навещать свою дочь по выходным.
Она ошиблась. Он проделывал сто пятьдесят с лишним миль в каждую сторону по субботам. Ни одну не пропустил. Он любил свою малышку. И Дон любила его. Случившееся между ним и Энни не могло тут ничего изменить. Неделя за неделей он приезжал в Стратэм, чтобы не потерять свою дочь. И видел, что его жена – его бывшая жена – создала себе новую счастливую жизнь.
У нее были друзья. Маленькое, но процветающее дело. И в ее жизни были мужчины, говорила Дон. Ну что ж, прекрасно. В его жизни тоже были женщины, не так ли? Столько, сколько он хотел, все красотки. Это одно из преимуществ холостяка, особенно если ты возглавляешь известную в стране строительную компанию и преуспеваешь.
В конце концов он перестал ездить в Стратэм. Так было проще. Дон выросла и могла сама навещать его. Она становилась все красивее. И выросла – кстати, у него на глазах.
Чейз закусил губу. Но все-таки не настолько выросла, чтобы выходить замуж. Нет, черт возьми. Ведь ей восемнадцать! И она будет чьей-то женой?!
Это Энни во всем виновата. Если бы она поменьше думала о себе и обращала чуть больше внимания на их дочь, он бы не стоял здесь в этом клоунском костюме, дожидаясь минуты, когда отдаст свою дочь какому-то мальчишке, который только вчера начал бриться.
Ну, не совсем так… Нику двадцать один год. И парень ему в общем-то понравился. Ник – Николас, говоря точнее, – был симпатичным и перспективным молодым человеком из хорошей семьи. Они познакомились, когда Дон с женихом прилетели к нему во Флориду на выходные. Молодые люди смотрели только друг на друга, как будто мир вокруг них не существовал, и в том-то заключалась проблема. Мир существовал, и дочь его слишком мало имела опыта в этом мире, чтобы понимать, что она делает.
Чейз попробовал объяснить ей… Но Дон была непреклонна. В конце концов он сдался. Дон совершеннолетняя. Ей не нужно его согласие. И она сразу сказала ему, что Энни одобряет их свадьбу.
Так что он поцеловал дочь, пожал руку Нику и дал им свое благословение – хотя на самом деле они в нем не так-то и нуждались. Женитьба – особенно для молодых людей – это всего лишь законное оправдание безумия гормонального свойства.
– Сэр?
Чейз оглянулся. В дверях церкви стоял юноша, почти мальчик, который и обращался к нему.
– Меня просили сказать вам, что церемония сейчас начнется, сэр.
Сэр, подумал Чейз. Он помнил времена, когда обращался так к старшим. Это было не столько вежливое обращение, сколько синоним слова «старик». Сейчас он ощущал себя именно стариком.
– Сэр?
– Я слышал, – ответил он раздраженно. И тут же постарался улыбнуться, ведь этот розовощекий юноша ни в чем не виноват. – Извините, – сказал он. – Я просто очень волнуюсь.
Продолжая деланно улыбаться, он похлопал парня по спине и вошел следом за ним в прохладный полумрак церкви.
На протяжении всей церемонии Энни хлюпала носом.
Дон была красавицей, ожившей принцессой из сказки. Да и Ник не мог не вызвать слезы умиления у всех тех, чьи глаза еще оставались сухими – за исключением, пожалуй, стоявшего рядом с ним опекуна, выражение лица которого было красноречивее всяких слов.
Такое же выражение застыло на лице Чейза. И глаза его тоже были сухими. Он улыбнулся всего один раз, и эта улыбка предназначалась Дон, когда он передавал ее из рук в руки жениху.
Затем он занял свое место рядом с Энни, пробормотав:
– Надеюсь, ты знаешь, что делаешь.
Энни почувствовала, как все ее мускулы напряглись. Чейз неисправим. В чем он ее обвиняет? В том, что эта церковь недостаточно велика, чтобы он мог пригласить сюда своих клиентов, больших шишек, и превратить семейное торжество в деловую встречу?
Может быть, он считает, что платье Дон слишком старомодно, а букеты цветов, которые она составляла сама, выглядят слишком провинциально? Ее бы это не удивило. Чейзу не угодишь. Она наблюдала за ним краешком глаза: Чейз, высокий и мужественный, держался очень прямо.
– Правда, папа выглядит потрясающе во фраке? – шепнула Дон.
У Энни задергалась щека. Ну да, такой тип мужчины нравится женщинам. Но она, Энни, уже не глупая девочка, сердце которой бьется от одного взгляда на крепкое мужское тело и красивое волевое лицо.
Хотя ведь так было когда-то… Когда-то просто стоять рядом с ним, чувствовать его руку на своем плече, вдыхать легкий запах одеколона – этого было достаточно, чтобы… чтобы…
Хлоп! Энни вздрогнула. Двери церкви распахнулись. Удивленное жужжание пронеслось по рядам гостей. Священник замолчал и, как и все остальные, обратил глаза к проходу, в котором появилась чья-то фигура.
– Это моя сестра Лорел, – с облегчением прошептала Энни священнику. – Я так рада, что она наконец-то здесь.
– Обычный для Беннеттов спектакль, – пробурчал Чейз сквозь зубы.
Энни покраснела.
– Прости, я не расслышала, что ты сказал?
– Ты все слышала.
– Да, конечно, и…
– Мама, – резко оборвала ее Дон.
– Извини. – Щеки Энни пылали.
Священник откашлялся.
– А теперь, – сказал он торжественным тоном, – если среди присутствующих есть те, кому известны причины, по которым Николас Скоурас Беббитт и Дон Элизабет Купер не могут сочетаться законным браком…
Спустя секунду церемония была завершена.
Довольно любопытно быть на свадьбе отцом невесты, когда мать невесты – уже не твоя жена.
