Линн Харрис - Обманчивая внешность
Он лежал на дне траншеи, абсолютно беспомощный. Вдруг чья-то рука легла на его руку, скользнула вверх по его плечу, затем легонько коснулась его щеки. Это прикосновение вывело его из оцепенения.
Подчинившись инстинкту самосохранения, он схватил эту руку, и в следующую секунду рядом с ним раздался женский крик. Тогда он понял, что этот контакт не был вражеским нападением. Что тело, прижимающееся к его телу, облачено не в грубый камуфляж, а во что-то шелковистое.
Он заставил себя открыть глаза. Лампы по-прежнему вспыхивали и гасли. Его сердце продолжало бешено колотиться. Он часто заморгал и тряхнул головой. Неужели он не в пустыне? Неужели он не единственный, кто остался в живых в траншее?
Постепенно монотонный гул начал разделяться на отдельные звуки, и в конце концов Зак смог различить музыку, смех и громкие голоса. Уставившись на стену с дорогой облицовкой, он вдруг обнаружил, что прижимает к ней женщину, заломив ей руки. Она учащенно дышала.
– Прошу прощения, сэр, – произнесла она спокойнее, чем он ожидал. – Я не тот человек, за которого вы меня приняли.
Зак прищурился. За кого он ее принял? За врага, собиравшегося его убить?
Но она определенно не собиралась его убивать. Он сейчас не в зоне боевых действий, а на скандальной свадьбе на Сицилии. Эта женщина на ней гость, так же как и он. У нее красивое лицо, глаза цвета морской волны. Темные волосы уложены в высокую прическу, а полная грудь, кажется, вот-вот вывалится из корсажа платья.
Зак навалился на нее всем телом. Одной рукой он держал ее руки у нее за спиной, другой – схватил ее за подбородок, слегка запрокинув ей голову. Ее женственные формы прижимались к нему. Он успел забыть, какими мягкими бывают женщины. С тех пор как он вернулся с войны, в его жизни не было места для мягкости и нежности. Сейчас он обнаружил: этот контакт доставляет ему удовольствие. Пульсирующие ощущения в паху застигли его врасплох.
Зак резко отпустил женщину, словно обжегшись, и сделал шаг назад. Что с ним творится, черт побери? Именно по этой причине он больше не любил появляться на публике. Боялся, что у него может произойти временное умопомешательство. Такое, как сейчас.
– Простите меня, – произнес он сдавленным голосом.
– Вы в порядке? – спросила женщина.
В сложившейся ситуации этот вопрос был вполне уместен, но он не мог сформулировать ответ. Ему просто хотелось сбежать. Впервые в жизни он не был готов стоически переносить возникшие трудности и хотел повести себя как трус. Рядом не было представителей прессы, на него не давило чувство долга.
Зак повернулся и начал искать выход. Найдя дверь, он выскочил в тихий прохладный коридор и, услышав за своей спиной чьи-то шаги, обернулся. Незнакомка наблюдала за ним. У нее были темно-рыжие волосы. Платье ужасного розового оттенка с ними не сочеталось, но это не умаляло ее привлекательности.
– Вы в порядке? – снова спросила она.
– В полном, – отрывисто произнес он по-итальянски. – Простите. Вы меня напугали.
Женщина подошла ближе. Его тело помнило ее мягкие формы. Ему безумно хотелось к ней прикоснуться, и он сжал руки в кулаки, чтобы этого не сделать. Раньше он с удовольствием брал от женщин то, что они ему предлагали, но несколько месяцев назад тот Зак перестал существовать.
Вернувшись с войны, он первое время много занимался сексом, думая, что это поможет ему забыться, но ошибся. Плотские наслаждения лишь усиливали контраст между военной и мирной жизнью. Поняв это, он стал воздерживаться от секса. Так было безопаснее. Ему часто снились кошмары, и его поведение в первые секунды после пробуждения было непредсказуемым.
Судя по тому, что только что произошло, эти кошмары стали преследовать его еще и наяву.
Женщина продолжала на него смотреть своими зеленовато-голубыми глазами, обрамленными темными густыми ресницами. На ее высоком лбу залегла небольшая складка.
– Не похоже, что вы в порядке. Вы неважно выглядите.
Она потерла большим пальцем запястье, и Зак мысленно отругал себя за то, что сделал ей больно. Он превращается в чудовище, и ему никто не может помочь.
– Я правда в порядке, – отрезал он. – Простите, что сделал вам больно.
Она потупилась:
– Вы не причинили мне боль. Вы просто меня удивили.
– Вы лжете, – сказал он, и женщина снова подняла на него глаза. Что-то в ее взгляде взывало к нему, но он запретил себе об этом думать.
– Вы не можете этого знать, – ответила она, вскидывая подбородок. – Вы меня не знаете.
Он почти поверил ей, но дрожащая нижняя губа выдавала ее волнение.
– Уходите. Так для вас будет безопаснее.
– Правда? Вы хотите сказать, что вы опасный?
Зак сглотнул:
– Возможно.
– Я не боюсь, – мягко сказала она, не отводя глаз. – По-моему, вы не опасны ни для кого, кроме самого себя.
Ее слова подействовали на него как удар под дых. Никто прежде не говорил ему подобных вещей. Правда была ужаснее любого кошмарного сна.
Его охватили гнев и отчаяние. Ему хотелось стать таким, как раньше, но он не мог выбраться из эмоциональной трясины и ненавидел себя за это.
– Простите, – снова сказал он, повернулся и ушел.
* * *Глядя вслед удаляющемуся высокому американцу, Лиа Коретти разочарованно вздохнула. Что-то выпало из его руки и отскочило от ковра. Лиа окликнула незнакомца, но он не остановился. Тогда она подошла к оброненной им вещи. Это оказалась военная награда в виде креста на красно-бело-синей ленте.
Она посмотрела на идущего по коридору мужчину. У него была прямая осанка и твердый шаг, как у солдата. Затем она снова перевела взгляд на награду. Она видела, как его пальцы раскрылись и выпустили блестящий маленький предмет. Он уронил ее специально. В этом не было сомнений. Зачем он это сделал?
Ее запястье все еще пульсировало после того, как он выкрутил ей руку. Он явно не осознавал, что делал. Он выглядел так, словно выпал из реальности. Словно думал, что находится в другом месте. Там, где ему не хотелось находиться. Она подошла к нему, чтобы спросить, все ли у него в порядке. Он стоял, прислонившись к стене и зажмурив глаза. Подумав, что ему плохо, она прикоснулась к нему.
Лиа погладила крест. Он все еще сохранил тепло пальцев своего хозяина. Перед ее внутренним взором стояло выражение лица незнакомца в тот момент, когда он осознал, что с ней сделал.
В его взгляде ненависть к самому себе сочеталась с растерянностью и чувством облегчения. Ей был знаком этот взгляд, потому что ее саму всю жизнь переполняли эти чувства.
В тот момент она ощутила эмоциональную близость с ним. Это было так странно. Одного визуального контакта с незнакомым мужчиной оказалось достаточно, чтобы она впервые за много лет почувствовала себя не такой одинокой.
