Барбара Уоллес - Запомни: ты моя
– В каком комитете?
Словно ожидая своей реплики, Нико Аматуччи вошел в столовую.
– Простите, что опоздал, – сказал он. – Мы работали сутками после свадьбы. Такое впечатление, что люди никак не могут насытиться «Красным Аматуччи». – Последние слова он произнес, глядя прямо на Луизу.
Луиза встретила его взгляд не дрогнув, изо всех сил стараясь, чтобы он не догадался, что сердце у нее вот-вот выскочит из груди. Она впервые после свадьбы увидела его. Винодел, как всегда, был неотразим, хотя пришел прямо с виноградников. Влажная полоска на воротнике и грязь на джинсах и футболке говорили о том, что он проработал там не один час. Луиза заметила грязь и на шее – видно, вытирал пот. Да, этот человек трудится наравне с теми, кого он нанимает. Он – владелец одной из лучших в Тоскане виноделен. Зачем ему это делать? Из-за самодовольства?
Он сдвинул брови и указал на кофейник:
– Американский кофе?
– Не подходит? – спросил Раф.
Нико нарочито тяжело вздохнул.
Раф не менее выразительно на него посмотрел:
– К чему этот театр? Если хочешь эспрессо, так и скажи.
– Тогда двойной! – крикнул Нико вслед удалившемуся Рафу и усмехнулся: – Я на ногах с рассвета.
Хотя на другой стороне стола было три свободных стула, он сел на тот, с которого встал его друг, и таким образом очутился около Луизы.
– Надеюсь, что не заставил себя долго ждать, – сказал он, обращаясь к ней. Вкупе с кривой усмешкой это замечание прозвучало как их общий неприличный секрет. Но вот таков Нико Аматуччи. Если люди не подчинялись его авторитету, то он пользовался своим шармом, чтобы они плясали под его дудку. Чувственный рот и блестящие темные глаза могли покорить кого угодно, околдовать своей притягательностью, и люди сами не понимали, как это происходит.
Он протянул руку к корнетто, коснувшись при этом Луизу плечом. От него пахло свежей землей и потом. Первобытный мужской запах. Луиза старалась не обращать на него внимания, но женский инстинкт победил, и ее проняла дрожь. Чтобы скрыть это, она сделала большой глоток кофе.
– Вы все уже пришли в себя после свадьбы? – спросил он, откусив пирожного и слизывая крошки с пальца. Луиза прищурилась. Она готова поклясться, что он специально придал этому движению эротический налет. Особенно когда добавил, глядя прямо на нее: – Я до сих пор ощущаю последствия. А ты?
– Нисколько, – холодно ответила она, гордясь своим самообладанием.
Но, очевидно, ответ прозвучал не слишком холодно, потому что он изогнул бровь и произнес:
– Ты уверена?
Дани вскочила из-за стола со словами:
– Пойду посмотрю, не нужна ли помощь Рафу. Марчелло вчера сделал перестановку в кладовке, а вы же знаете, как он сердится, когда не может что-то найти.
Кого она дурачит? Раф не позволил бы никому делать перестановку в кладовке без его ведома.
– Похоже, что она хочет, чтобы мы побыли одни, – заметил Нико.
– Похоже на то, – пробормотала Луиза. – Хотя не знаю зачем.
– Вероятно, она считает, что нам надо поговорить.
– Она ошибается – нам не о чем говорить.
– Понятно. Ты поэтому меня избегаешь, bella mia?
Ну конечно, она – его красавица. Луиза хотела рявкнуть, что она не его красавица и вообще она никому не принадлежит. Больше не принадлежит. И ему в частности. Хватит того, что она подпала под его чары на свадьбе.
– С чего ты взял, что я кого-то избегаю? Может, я просто занята. Ты не единственный, у кого есть дела и после свадьбы.
– Прошу прощения. Ты права. – Он со скрипом передвинул стул и повернулся так, чтобы сидеть к ней лицом. Взяв с блюда в центре стола последнее пирожное, он разделил его на две части и разложил на тарелки себе и ей. – Тогда скажи мне, чем же ты занималась.
– Делами, – повторила Луиза, сердито глядя на воздушное угощение у нее перед носом.
– Делами? – Густой смех Нико был похож на сладкий сироп. – Это широкое понятие.
– А я очень широкая натура.
– Я бы не назвал тебя широкой, bella mia. – Он протянул руку, а Луиза, решив, что он собирается убрать челку с ее глаз, резко отстранилась и… покраснела, потому что он всего лишь взял свою часть пирожного. – Я хотел поговорить о том, что произошло на свадьбе.
– Я же тебе сказала: говорить не о чем. Мы совершили ошибку. Вот и все. Почему бы не забыть о том, что было?
Было что-то фамильярное в том, как они сидят – нога Нико почти касается ее ног. Он медленно поднял на нее глаза:
– Что, если я не хочу забыть?
– Один двойной эспрессо, как заказывал! – объявил Раф, вернувшись с чашечкой с золотым ободком.
За ним шла Дани – она бросила на Нико многозначительный взгляд. По натянутым физиономиям супругов Луиза догадалась, что они спорили о том, прерывать ли разговор или нет. Она мысленно поблагодарила того, кто из них победил.
Усевшись за стол, Дани тут же попыталась поймать взгляд Луизы, но Луиза опустила лицо. Она терпеть не могла, когда ее разглядывают, не выносила, когда по ней шарят глазами, чтобы разгадать, что у нее в душе, о чем она думает. Ей стало душно.
– Что-нибудь еще, ваше высочество? – Раф с нарочитой услужливостью поставил чашку на стол.
Загорелые пальцы Нико сжали ручку чашки.
– Пока это все, – ответил он. – Итак, – он сделал глоток, – ты что-то говорил насчет комитета?
– Ты подслушал, – заметил Раф. – Да, я хочу создать комитет для развития туризма.
– В Монте-Каланетти уже есть человек, отвечающий за туризм, – сказал Нико. – Это Винченцо Альберти.
– Ты шутишь? Всем известно, что Винченцо ничего не делает. И мы смогли устроить свадьбу лишь потому, что твой брат оказался в городе и составил план. Без него свадьбу справили бы где-нибудь в Умбрии.
– Да, согласен. Винченцо малоинициативен.
– Я имею в виду привлечение обычных жителей. Я уверен, что если местные бизнесмены совместно подумают, то мы сможем сделать много такого, что увеличит приток туристов.
– Я, разумеется, не возражаю, если учесть, что все бездействуют, – сказал Нико. Откинувшись на стуле, он положил руку на спинку. – Кого еще ты хочешь привлечь, помимо нас четверых? Полагаю, что нас четверо, раз мы все сидим здесь?
Мужчины начали называть имена. Кого-то Луиза знала, другие были ей незнакомы. Ее не удивило то, что по ходу разговора Нико постепенно все берет в свои руки, и не важно, что изначально идея принадлежала Рафу.
Ее бывший муж был точно таким же. За исключением грубоватой сексуальности. Стивен словно сошел со страницы журнала мод, а у Нико была более приземленная внешность. Такой человек не боится испачкать руки, потому что работает руками, а не использует их, исключительно чтобы обслужить себя.
Луиза помнила шероховатость мозолистых ладоней Нико, когда он большими пальцами касался ее щек.
