Невеста президента - Аля Кьют
- Вот именно, — упрямо стояла я на своем. — Потому что конституция и всемирная конвенция по правам человека дают мне право выбора и самоопределения. Я поступлю в МГУ и уеду в Россию. Мне все равно, что ты не одобряешь.
Мама печально вздохнула и сдавила переносицу пальцами. Марк изо всех сил делал вид, что одновременно одобряет и меня, и папу. Получалось так себе. Он больше не вмешается. У меня почти не осталось шанса решить дело миром.
Едва не плача, я выдавила последний аргумент:
— Ты же знаешь, как я люблю мамину родину, па. Мне так хочется изучать историю России. Кто в Торнвуде мне сможет это преподавать? Там нет такого курса.
Отец дошел до ручки, вскочил из-за стола. Его тарелка сдвинулась и на белоснежную скатерть упали капли супа. Я сжала зубы, уже зная, что он скажет.
— Я запрещаю, Элизабет. Тебе стоит поучиться манерам и наконец вспомнить, что совершеннолетие и часть наследства ты обретешь в двадцать один год. До этого времени твои родители распоряжаются любыми оплатами. Где ты возьмешь средства на университет и проживание, если я отказываю тебе в поддержке?
— Образование в России бесплатное. Я сдам экзамен и поступлю. А жить буду у бабушки. Да хоть в кампусе.
Неожиданно печально рядом со мной вздохнул Марк. Он не дал отцу вопить снова, вклинившись:
- В России нет кампусов, принцесса. И лучше тебе не знать особенности наших общежитий. Я был там пару раз. Ради острых ощущений. Тебе там делать нечего, маленькая леди.
— Марк, не называй меня так, — захныкала я капризно, тоже теряя терпенье и вскакивая. — Я не маленькая и не принцесса.
Он всю жизнь дразнил меня этим славным прозвищем, но в шестнадцать меня перестало это умилять. Я выросла из него. Им всем пора признать, что я взрослая и могу сама выбирать свою судьбу.
Марк поднял руки, показывая, что не лезет больше. А вот папа точно не собирался выходить из игры.
— Элизабет, прошу, сядь и закончим этот разговор, — процедил он сквозь зубы.
— Нет. Я не собираюсь ничего заканчивать.
— Тогда обсудим позже.
— Ты, как всегда, скажешь, что некогда, а осенью отправишь меня в Торнвуд, как бандероль.
— И это будет правильно.
— Нет, не будет. Почему тебе все равно, чего я хочу?
— Мне не все равно, но всему есть предел. Почему ты такая упрямая?
— А что, мне не в кого?
Отец глянул на маму, а она прятала глаза, не поддерживая ни его, ни меня. Вообще, пожалуй, только Стерн отваживался спорить с моим отцом. А мама была запасным вариантом. Она скажет свое веское слово позже. Наедине. Я очень надеялась, что это слово будет за меня.
— Кто из нас троих упрямее — большой вопрос, — нейтрально проговорила мама. — Лиз, пожалуйста, давай и правда все обсудим позже.
Черт, и она тоже на его стороне? Почему? Я думала, мама мне поможет.
Меня накрыло духом бунтарства. Я была в отчаянии, зная, что вдвоем родители точно вывернут мне руки. И даже Марк не поможет.
— Я хочу учиться в России, — повторила я.
— Ты хочешь не учится, а бегать за Климом Стерном, — выпалил отец, словно булавкой к подушке приколол.
Я охнула от его грубости. Слезы все же брызнули из глаз. Не позволю видеть им мою слабость. Откинув стул, я убежала из столовой, закрыла за собой дверь, прижалась к ней. Замерла. Они продолжали разговор, а я стояла и слушала.
— Нет, Бен, не ходи. Оставь ее, — попросила мама.
— Какого черта, Кэти? Я не собираюсь оставлять все в подвешенном состоянии. Лиз права только в одном: лучше поговорить здесь и сейчас. Иначе она так и будет продолжать цепляться за иллюзии.
— Если бы я сказал такое Алекс, она бы со мной сто лет не разговаривала, — поддержал маму Марк. — Так что лучше не доставай ее сейчас, Бени.
— Может ты с ней поговоришь, Марик? — ласково обратилась мама к другу семьи.
В этой просьбе я прочитала намного больше. Мама согласна с отцом, но не хочет меня ранить. Она знает, как я ценю и уважаю Марка, поэтому сделает так, что именно он мягко и аккуратно отговорит меня. Горло сдавило.
Они все любили меня и желали добра, но себе я хотела совсем другой участи. Я оказалась в ловушке. Выход из нее был только один. Я не хотела такого развития событий, но, видимо, придется.
Не дослушав ответ Марка, я помчалась прочь из дома к саду. Мрачные падубы следили за мной, как папины шпионы.
Бегать я никогда не любила. Наверно, потому что отец сам каждое утро носился по саду, как бешеный пес. Я обожала его. Он был моим любимым папочкой, кумиром, идеалом. Ровно до тех пор, когда лорд Торнтон научился мне отказывать. Я думала, он умеет быть жестким только с моим старшим братом. Но — нет. Оказалось, что его принцесса тоже не всевластна.
Не убежав далеко, я запыхалась и перешла на шаг. Впереди уже виднелась моя любимая беседка. Раньше я часто здесь играла. Родители любили устраивать барбекю в этой части парка. Дойдя до беседки, я присела на скамью.
Давным-давно отец вырезал на ней первые буквы имен его и мамы.
Б+К.
Он обвел их в кривенькое сердце. Даже злясь на него изо всех сил я не могла не умилиться в тысячный раз этому простому проявлению чувств. Мои родители иногда до сих пор, как подростки, целовались тайком. Мы с Себастьяном давно привыкли к их внезапным проявлениям чувств. Я тоже мечтала о большой любви, крепком браке и служению своей нации. Родители воспитали это во мне собственным примером.
Но что делать, если нацию я выбрала другую, а мой собственный отец стал преградой на пути к большой любви. Разумеется, как истинная Торнтон и настоящая русская, я буду бороться.
— Доброе утро, леди. Можно
