Чистое белое полотенце - Илья Стейн
Я продолжил импровизированную экскурсию:
– Во-первых, сегодня тот самый день этих дурацких танцев. Вот там за теми пальмами большая площадка, где все собираются на большой костёр, там дают вкусную жижку. А потом все пляшут.
Девушка рассмеялась.
– Так может в жижке той наркотики подмешаны?
– Так всё дело в том, что многие её не едят, не любят, а пляшут похлеще тех, кто ел!
– Значит, это какое-то успокоительное! – веселилась девушка Лиза.
– Наверняка! Ну… На самом деле, для них это очень вкусно, это деликатес местный – перемолотые кокосы, перемолотые кости туристов, ну и так далее…
– Ну-да, ну-да, ага!
Её смех был очарователен.
– А вы откуда? – спросил я.
– Роман, давайте на ты?
– С удовольствием! Итак, Лиза, ты откуда?
Я чувствовал, что с ней могу быть не запертым в клетке определенных слов, чувств и эмоций. С ней я могу быть тем, кем захочу. И мне просто хотелось быть самим собой, не надевая масок и личин, при помощи которых мы все пытаемся показать себя в лучшем свете.
Мы продолжали шагать по пляжу. Её босые ноги утопали в мокром песке, оставляя следы позади, которые с очередным пенным приливом исчезали, разглаживаясь в серую сырую ткань.
Впереди показалась станция проката водных мотоциклов. Это был длинный деревянный настил в виде крыши, под которым располагались аквабайки, и все они были огорожены частоколом белых досок. Лиза с интересом стала рассматривать эти агрегаты, которые устало спали перед завтрашней нелегкой работой.
– Хочешь завтра прокатиться днем?
– Нееет… Я не умею, ты что, упаду сразу!
– Так я за рулем буду, а ты сзади! Будет весело! Не бойся, я не дам тебе упасть и крутых поворотов делать не буду.
– А ты хорошо катаешься?
– Ну… Как тебе сказать… Мастер спорта, вроде как.
– Ух ты! Тогда я с удовольствием!
Уже начинало темнеть. Я и Лиза продолжали прогуливаться, общаясь на непринужденные темы. Мы шутили, смеялись и оба слышали в себе обоюдное чувство чего-то родственного и легкого. Так мы дошли до площадки, на которой должно уже было начаться файер – шоу, большой костёр, раздача «наркоманской» жижки, а затем эти безумные танцы под непонятные мелодии странных инструментов (преимущественно, ударных).
Файер-шоу было великолепно. Я периодически поворачивался и смотрел на её восторженные глаза, в которых отражались летающее воспламененные концы веревок или же вулканы огня изо рта факира. Люди хлопали в такт звучащим барабанам, и Лиза хлопала тоже – это был поразительный момент единения собравшихся вместе людей. Всё это длилось около часа, затем Шляпы зажгли большой костёр посреди площадки и стали раздавать в половинках кокоса зеленоватый деликатес (ту самую жижку). Я отказался, не люблю эту штуку. Лиза захотела попробовать, но, макнув кончик пальца в выданную ей половинку кокоса и попробовав на вкус, сморщилась и отставила его куда-то позади себя.
– Я ж тебе говорю – это «фу».
– Простите, Роман Батькович, не поверила я вам сначала.
– Ну, ничего, Лиза Батьковна, в следующий раз будете умнее,– шутливым тоном пролепетал я.
– Деловой какой! – сквозь смех воскликнула она.
– Ну, а что! Я же тебе говорю, а ты сомневаешься!
– Мама мне говорила – не доверяй малознакомым мужчинам!
– Вот, смотри… Пока пауза… Раньше мужчины как завоёвывали женщин? Пели серенады. Хочешь, спою тебе серенаду?
Она удивленно вздёрнула брови и чуть отвела вбок улыбающееся личико.
– Интересно! Как неожиданно! Это вот таким старинным способом ты решил завоевать сердце женщины?
– Да-да-да, Лиза! И после этого больше не смей сомневаться во мне!
– Ну-ну, – смеялась девушка.
Я встал и направился к оркестру (если его так можно было назвать, поскольку в нём был один струнный инструмент, а все остальные – ударные). На английском чуть слышно попросил их мне аккомпанировать, но именно так, как каждый из них сам чувствует и как того захочет. После этого я уже по-русски громким голосом скомандовал:
– Значит так! Ля миноррр, би-мажоррр, модуляция…
– Нет такого «би-мажор»! – хохотала где-то сзади Лиза.
Я резко поднял руки вверх, сжав кулаки – театральный эпичный момент. Наступила тищина.
– Счастье вдруг… В тишине… – запел я, медленно поворачиваясь в сторону девушки. Я заметил, как она, зажав рот ладонью и сморщив лицо, заливается смехом, а в её сильно увлажнившихся от беззвучного хохота глазах еще отчетливее плясало отражение огня.
Оркестр на полуслове вдруг заиграл кто во что горазд: барабанщики отстукивали каждый своё, а единственный струнный музыкант безразлично мучил инструмент. Началась абсолютная музыкальная вакханалия. Я продолжал петь, хотя меня, наверное, не очень было слышно, но меня это не интересовало. Изображая практически все движения Куравлёва из советской комедии «Иван Васильевич меняет профессию», я медленно приближался к девушке. Смеялись теперь все.
Ну а что? Серенада такая.
– Падла снег, падла снег, всё заморосило…
– Там нет такого! – покатывалась девушка. Она уже просто держалась за живот.
– Только б всё! Вот это вот всё… Нее напраааснооо быыыылооо!
Я резко подхватил плачущую от смеха девушку на руки и закружил вокруг себя. Остальной народ заголосил, засвистел, заулюлюкал.
– Пойдём гулять, ну их всех, – сказал я, глядя на лежащую на моих руках девушку.
Сейчас она уже молчала. Просто улыбалась и смотрела в мои глаза, будто бы искала в них что-то. И каждый раз, когда я что-то говорил, её прекрасный взор опускался и следил за движением моих губ, а затем снова окунался в мои очи.
– А как же танцы? – тихо спросила она.
– Они ещё долго будут, мы вернёмся. Я предлагаю пойти искупаться.
– Я боюсь скатов…
– Я тоже их боюсь. Тогда не пойдём купаться.
Девушка снова засмеялась. Но смех уже был мягкий и как будто шепчущий: «Мне с тобой хорошо».
– Может, опустишь меня на землю?
Лунная дорожка шевелилась на водной глади. Над головой высыпались звезды, перемешанные в причудливых ультрамариново-сиреневых завихрениях Млечного пути. Ночное мальдивское небо, так же, как и дневное, было прекрасно. Мы снова шагали по шипящим ночным волнам, которые, подступая, омывали наши ступни гребешками прохладной пены. Шли держась за руку и молчали. Я и Лиза что-то чувствовали внутри. Не нужно было никаких слов, наши души общались безмолвно, передавая импульсы друг другу через сцепленную руку. Холодный лунный свет застилал её прекрасное лицо, на котором блуждала смущенная улыбка. И в один из моментов я почувствовал какую-то резкую перемену. Радость вдруг сползла с её лица.
– Слушай… Я… – сказала Лиза.
Что-то не так.
– Что?
Она остановилась и молча посмотрела на меня. Весь её лунный силуэт слабо излучал какое-то непонятное беспокойство.
О, Господи… Все-таки, она замужем.
– Ладно, ничего… Пойдём назад? Посмотрим, что за танцы, – вдруг сказала она беззаботно.
Не хочет пока говорить. А зачем тогда начинала? Что не так? Ладно, не хочет, значит, на то есть причина. Ещё впереди много дней. Но мне это не нравится.
– Хорошо, пошли.
Она виновато посмотрела на меня и положила голову мне на плечо. Так, в такой позе, мы и дошли обратно.
Там-тамы отбивали
