Шэрон Фристоун - Ненависть и любовь
Почти весь последний год Карлос странствовал по миру, потому что на его вилле, расположенной на средиземноморском побережье Испании, теперь жила его мачеха Хосефина со своей дочерью от первого брака, Ауророй. После скоропостижной смерти отца от сердечного приступа Карлос позволил ей поселиться там, чтобы, как выразилась вдова, залечить душевные раны и смягчить горечь утраты в обстановке, ничем не напоминающей о безвременно почившем дорогом супруге.
К сожалению, это вынудило его как можно реже бывать на вилле. Во-первых, в сложившейся ситуации он не мог позволить себе приводить в дом возлюбленных, а целомудренная жизнь была не в его стиле. А во-вторых, девятнадцатилетняя Аурора при виде Карлоса томно вздыхала и одаривала его страстными, многозначительными взглядами. Нельзя сказать, чтобы девушка была мало привлекательна. Просто Карлоса она не волновала, да и в глазах окружающих он бы выглядел недостойно, если бы закрутил интрижку с падчерицей собственного отца. А на глубокие чувства он считал себя неспособным, посему предпочитал находить подружек, не претендующих на его сердце.
И вот теперь, прилетев на несколько дней в Бостон по делам, он собирался провести ночи с не возражающей против этого Бланш. Однако, будучи человеком опытным и осторожным, он не стал ей об этом говорить. Сделав очередной глоток превосходного виски, Карлос лениво окинул взглядом зал... и остолбенел.
При виде пары, сидящей за столиком, расположенным по другую сторону от площадки для танцев, он невольно стиснул зубы от гнева. Мужчина его интересовал мало. Но женщина... женщина была Стеллой... невинной, девственной Стеллой, краснеющей от каждого брошенного на нее мужчиной взгляда!
В это время она, наклонившись вперед, положила руку на плечо своего собеседника, бывшего гораздо старше ее, и чарующе улыбнулась.
Губы Карлоса скривились в циничной ухмылке. Эта сцена лишь подтверждала то, что ему уже было известно. Яблоко от яблони недалеко падает. И эта девица наверняка истинная дочь своей матери, той самой беззастенчивой особы, которая с ее помощью вытянула из его отца немалую сумму денег. Причиной, приведшей Карлоса в Бостон, и было желание компенсировать потери, которые понесла его семья.
Для Карлоса, с его богатством, сами по себе деньги ничего не значили. Но это был вопрос принципа: безнаказанно красть у него или у его близких не позволено никому!
Кроме того, у него было смутное, но малоприятное ощущение, что в свое время Стелла хитро провела его, прикинувшись девственницей. Тогда, при их последней встрече, он сдержал себя, ограничившись лишь поцелуем. Однако одурачить Карлоса Рамиреса, избежав при этом возмездия, невозможно...
Взгляд его не отрывался от Стеллы. Она, если это только было возможно, стала еще красивее, чем была в девятнадцать лет, и в глазах Карлоса загорелось невольное восхищение. Облегающий лиф платья из зеленой ткани оставлял открытым верх высокой груди, в незаметном с первого взгляда разрезе длинной юбки при движении мелькала стройная нога. Элегантный золотой пояс подчеркивал тонкость талии, а босоножки в тон на высоких каблуках завершали ансамбль.
Глаза Карлоса сердито сузились, и он начисто забыл о своей спутнице. Что за женщина, черт побери! Само воплощение женственности, она двигалась с естественной грацией, а улыбка ее заставляла дивные зеленые глаза сиять изумрудами, подчеркивая почти прозрачную белизну кожи, резко контрастирующую с огненно-рыжими волосами.
Пять лет! Рука в кармане брюк невольно сжалась в кулак. А он и сейчас, как будто это было лишь вчера, помнил шелковистую мягкость ее кожи. Чувствуя все нарастающее напряжение в теле, Карлос с трудом оторвал взгляд от Стеллы и посмотрел на ее спутника.
Мужчина был знаком ему по фотографиям в газетах. Томас Рамфорд из Флориды, владелец сети модных магазинов, недавно разведшийся со своей второй женой.
Из отчета, лежащего в данный момент на письменном столе в апартаментах Карлоса, следовало, что дом моды, для которого Стелла создавала свои коллекции, представляет собой небольшое, но процветающее предприятие с большим будущим. После изучения собранных сведений у Карлоса не осталось никаких сомнений в том, что «Фокси» является той же самой компанией, в которую некогда его отец вложил деньги, только скрытой под другим названием. А Стелла Дайсон превратилась в Стеллу Фокс. К отчету был приложен бизнес-план, весьма похожий на тот, что он нашел в бумагах отца, а один из партнеров носил то же самое имя, которое стояло на контракте, подписанном Бернардо Рамиресом пять лет назад.
Но, даже несмотря на это, Карлос решил поначалу предложить Стелле уладить дело миром и выплатить инвестированные его отцом деньги из прибылей предприятия. До этого момента он еще пытался найти оправдание ее поступкам: тогда, мол, она была еще очень молода и, скорее всего, находилась под влиянием матери. Однако вид девушки, смеющейся и танцующей с мужчиной гораздо старше нее, привел Карлоса в такую ярость, что он передумал.
Карлос Рамирес, не имеющий представления о том, что такое ревность, внезапно пожалел, что столь решительно отказался от дальнейших услуг частного детектива, нанятого им для розыска Стеллы. Пару недель назад тот позвонил ему в Мадрид и доложил, что нашел девушку, оказавшуюся не сестрой, а дочерью Юлии Дайсон. Детектив сообщил ее бостонский адрес и название дома моды, в котором она работала. На вопрос, была ли Стелла замечена в каких-либо других мошенничествах, он ответил, что девушка чиста как первый снег, и двусмысленно рассмеялся.
Поэтому, когда детектив спросил, не выслать ли составленное на нее досье, Карлос, которому вполне достаточно было адреса, отказался. Он не хотел признаваться даже себе, что не желает знакомиться со списком любовников Стеллы. Теперь же, наблюдая со зловещей улыбкой на губах за танцующей парой, Карлос решил, что настало время провести собственное расследование.
Чувствуя себя уютно в руках партнера, Стелла оглядела зал. Этот ресторан считался одним из самых фешенебельных в городе. Кухня и обслуживание здесь были превосходными, освещение – мягким, женщины, посещающие его, прекрасными, а мужчины – богатыми. Стелла внутренне ликовала: ей удалось преодолеть свой потаенный страх, и если она не ошибалась, то намерения Томаса Рамфорда сделать инвестиции в их дом моды были совершенно искренними.
– Не оглядывайтесь, – прошептал ей на ухо Томас, – но возле бара стоит человек, последние несколько минут не отрывавший от вас пристального взгляда. А сейчас он зверем смотрит на меня.
Разумеется, Стелла оглянулась. Взгляд ее зеленых глаз пересек наполненный людьми зал.
