Алана Инош - Дочери Лалады. (Книга 2). В ожидании зимы

– Ты всё узнаешь в свой час, княже, не спеши, – изящно откидываясь на подушки, успокоила его Свигнева. – Ты приглашён на завтрашнее состязание; ежели не хочешь поучаствовать, то просто посмотришь на то, как это у нас бывает.

Престольная палата во дворце владычицы Дамрад достигала размеров рыночной площади в Зимграде – так показалось Вранокрылу, когда он под руку со Свигневой в числе прочих гостей миновал главный вход, ни дать ни взять – крепостные ворота. Если бы существовал пчелиный улей размером с небольшой город, то он издавал бы точно такой же гул, который наполнял это необъятное помещение. Привычный к роскошному многоцветию нарядов своих приближённых, здесь Вранокрыл тонул в скучном однообразии чёрного, оттенков серого и приглушённого коричневого, бурого, тёмно-болотного, дымчато-сизого – впрочем, к чему пестрота в мире вечного сумрака? Белый цвет носила только владычица, восседавшая на троне с пятисаженной спинкой. Это стремление к баснословно огромным размерам во внутренней обстановке дворца поражало князя: его собственное самомнение ещё не разрослось до такой степени, чтобы жить в доме, построенном словно бы для великанов. То, что было призвано создавать величие, лишь подчёркивало мелкость.

Сопровождавшая Вранокрыла Свигнева была на сей раз одета несколько более пристойно – в чёрное, шелковисто блестящее платье с пышными рукавами и глубоким вырезом на груди. Впрочем, то, что сзади выглядело как платье, оказалось весьма странным нарядом, ибо подол спереди тоже имел вырез от самого пояса, открывая ноги в узких кожаных штанах и вчерашних сапогах до середины бедра. Косички были собраны наверх и сплетены в замысловатую корзинку, увенчанную хохолком из пушистых чёрных перьев. Дочь правительницы провела князя к одной из свободных лавок в первом ряду недалеко от трона – по-видимому, это было место для почётных гостей – и сделала знак садиться.

К престолу владычицы вела лестница, покрытая ковровой дорожкой. По ступенькам были разложены подушки с кисточками, на которых сидели пятеро холеных, крепко сложенных мужчин с гладко выбритыми по здешнему обычаю лицами. Все они носили длинные волосы, передние пряди которых были заплетены в косички и украшены перьями и подвесками из самоцветов; в ушах у них поблёскивали серьги, а на когтистых пальцах – перстни.

– А почему у них глаза чёрным обведены? – склонившись к уху Свигневы, спросил князь.

– Чтобы казались больше и красивее, вестимо, – небрежно проронила та. И добавила снисходительно-насмешливо: – На что только не идут мужчины, чтобы женщина заметила и выбрала их!

Мужчины здесь носили украшения и пользовались тушью и румянами, наращивали мускулы и следили за красотой тела ради одной цели – быть приятными женскому взору. Вранокрыл плюнул и ругнулся про себя: не желал бы он жить в этом мире и лезть из кожи вон, чтобы понравиться бабе… А всё ради чего? Чтобы в итоге получить тёпленькое местечко пятого мужа и ублажать свою госпожу раз в месяц, когда дойдёт очередь? Ну уж нет.

– А который из них – твой родитель? – спросил он Свигневу.

– Мой отец – Рхумор, старший муж, – ответила та. – Он сидит ближе всех к матушке.

Челюсти и кулаки Вранокрыла невольно сжались: тот самый негодяй в чёрно-белом головном уборе из перьев и наградил его следом от удара кнута во всё лицо… Потом, правда, ему дали целебную мазь, которая в считанные дни заживила и почти изгладила шрам, но уязвлённую гордость нельзя было исцелить никакими снадобьями. Вранокрыл с удовольствием расквасил бы ударом кулака эту смазливую мордаху с большими, светло-серыми подкрашенными глазами, правильным точёным носом и ямочкой на гладком подбородке.

Мужей своих владычица подобрала с большим вкусом: все они были отменными красавцами. Трое – со светло-русыми гривами, один – с рыжевато-каштановой, а проклятый Рхумор обладал жгуче-чёрными волосами с благородными прожилками серебра в косичках. В окружении мужей в тёмных нарядах сама Дамрад сияла снеговой белизной плаща, струившегося с её плеч до самых ступенек, а кожу оголённых рук покрывали голубые узоры, напоминавшие сетку трещин на пересохшей земле. Эти «трещинки» выползали и из-под широкого кожаного ошейника, пересекая сильную и жестокую линию нижней челюсти. Тёмные брови пушистыми, ухоженными дугами поднимались над глубоко посаженными глазами, тяжёлые веки которых были постоянно полуопущены, придавая взору владычицы в сочетании с презрительно изогнутым тонким ртом сонливо-надменный вид. Ну и, конечно, рогатый шлем – куда ж без него…

Вранокрыл разглядывал владычицу с заведомой неприязнью. Мало ей пяти мужей и дюжины наложников – так ещё и эти смотры-состязания, приносившие ей свеженького любовника каждую неделю. А эти подкаблучники? Сидят на своих подушках, как красивые истуканы, и даже слова против не скажут. Пусть их повелительница хоть каждую ночь развлекается с новыми чужаками – они и бровью не поведут.

Так он думал, пока жуткий, как искажённое воронкой небо Нави, взгляд Дамрад не встретился с его взглядом. Желтоватые искорки мерцали из-под устало набрякших век владычицы, но и они не оживляли бездонный морозный мрак в её глазах – нечеловеческий, всезнающий, древний. Вранокрыл словно провалился в ледяную воду: перед ним сидело существо – пол его уже был неважен – с тёмными крыльями Маруши за плечами и безымянной, бестелесной жутью во взоре. Чуть приметный высокомерный кивок – вот всё, чем оно удостоило князя, и тот, не чуя ног под собою, изобразил в ответ нескладный полупоклон.

«Бом-м!» – прогудело огромное медное блюдо, подвешенное у стены: Марушин пёс с блестящим мускулистым туловищем ударил по нему молотом на длинной ручке.

– Состязание… в честь нашей Великой Госпожи… объявляется… начатым! – торжественно, с расстановкой пронеслось по неохватному пространству престольной палаты. – Сегодня… за право разделить с Великой Госпожой ложе… поборются: Хумо Светлое Ухо из крепости Тёмный Лог! Деуш Вырвиглаз из города Мертворечье! Ставро Паромщик из местечка Чёрный Туман!

Голос выкликал имена, и на середину палаты выходили один за одним высокие, богатырски сложённые Марушины псы – ровно шестнадцать соискателей. Они были раздеты по пояс, дабы Великая Госпожа и зрители могли видеть всё выпукло очерченное великолепие их смазанных маслом и разукрашенных узорами тел. Тонкие в талии и широкие в плечах, они становились в ряд перед троном, и взгляд владычицы оценивающе скользил по ним. «Так знаток рассматривает породистых жеребцов, выбирая, которого из них купить», – подумалось Вранокрылу.