Элизабет Эштон - Взмахни белым крылом

Они повернули за угол дома, и их тут же увидели. Кэтрин вздрогнула, заметив бежавших им навстречу Эдвину и Хуана Гуэрву. Новость о том, что произошло, уже облетела всю ферму и достигла ушей обитателей дома, их с Сезаром искали. При виде молодого человека Эдвина недовольно нахмурилась, и тонкая морщинка залегла у нее на лбу. Счастье явно повернулось к ней спиной. Если уж Кэтрин самой судьбой суждено было попасть в какую-то неприятную историю, то следовало бы Хосе, а вовсе не Сезару стать благородным спасителем неопытной девушки!

– Где вы были? – крикнула Эдвина. По ее лицу было ясно, что она что-то подозревает. – Мальчика отнесли в дом, я бросилась искать тебя, Кит. Испугалась, что тебе тоже стало дурно. Ты ведь не ранена, девочка?

– Ни единой царапины, – заверила Кэтрин.

– Но, как вы верно подметили, сеньора, она несколько взволнована. Еще бы, такое потрясение! – вкрадчивым тоном сказал Сезар. – Я решил побыть с нею... дать ей время немного прийти в себя и только потом проводил к дому.

Невольно припомнив методы, которыми он пользовался, чтобы, так сказать, привести ее в себя, Кэтрин снова и отчаянно смутилась.

– Вот как? – Вздернув брови, Эдвина решительно взяла дочь под руку. – Мне, конечно, жаль это слышать, но сейчас она, по-моему, совершенно пришла в себя!

– Со мной все в порядке, – поспешно подтвердила девушка.

– Что ж, в таком случае я вас оставляю, – с улыбкой произнес Сезар. – До свидания, сеньора и сеньорита, увидимся на допросе.

Его слова заставили Кэтрин вспомнить о маленьком Хайме. Выдернув руку у Эдвины, она бросилась за молодым человеком.

– Но вы ведь будете там, Сезар? Помните, вы обещали поддержать мою просьбу!

– Конечно, сеньорита! Естественно, я там буду. – Он отвесил дамам легкий поклон и удалился.

– Сезар?! – с легким упреком в голосе повторила Эдвина.

– Ну, по-моему, глупо соблюдать формальности с человеком, который, можно сказать, только что спас тебе жизнь! – возразила Кэтрин.

– Глупо рассчитывать на то, что, подпустив к себе человека, подобного Сезару Баренне, можно не нажить неприятностей, – жестко ответила Эдвина. – Не сомневаюсь, он не упустил представившейся ему возможности, – сухо произнесла она и добавила: – Жаль все-таки, что Пилар не смогла поехать с нами.

Пилар! Как же она могла забыть о ней, спохватилась Кэтрин. Впрочем, похоже, и Сезар тоже забыл. Но достаточно было лишь упомянуть это имя, чтобы девушку охватило раскаяние. Как она могла позволить себе подобную вольность?! Ведь знала же, что он влюблен в другую, и его слова о свойственной испанцам гордости и одновременно жестокости, скорее всего, относились именно к Пилар. Сезар подло воспользовался ее невинностью и неопытностью, и все лишь для того, чтобы смягчить раны, нанесенные юной испанкой его мужскому тщеславию. Вне всякого сомнения, покорность Кэтрин была для него приятной неожиданностью после надменности гордой Пилар.

Увы, у расстроенной бедняжки не оставалось даже времени, чтобы выругать себя за глупую доверчивость, потому что в этот момент они уже подошли к дому и присоединились к собравшимся там людям. Сальвадор, как и предположил Сезар, намеревался провести расследование несчастного происшествия и сурово наказать виновных.

Повинуясь его приказу, все, кто, так или иначе, имел касательство к этому делу, уже находились в просторной кухне. В центре ее, с белым от ужасных предчувствий лицом, стоял бедняга Хайме. Сальвадор, как и положено судье, сидел в кресле на небольшом возвышении, у его ног утопала в слезах несчастная Мария. Лицо стоявшего рядом с женой Хуана потемнело от тревоги. Вся атмосфера этого судилища удивительным образом напоминала картины кисти Гойи, которыми столько раз любовалась Кэтрин. Она не сомневалась, что юный Хайме за свою выходку непременно будет сурово наказан, но эта средневековая сцена привела ее в трепет. Похоже, роль великого инквизитора была дону Сальвадору весьма и весьма по вкусу и он не испытывал ни малейшего сочувствия к юному преступнику, который от страха едва держался на подгибающихся ногах.

Поскольку допрос велся на андалузском наречии, Кэтрин понимала далеко не все.

Сезар пришел и держался возле Хуана Гуэрвы. А когда Сальвадор назвал его имя, выступил вперед. Кэтрин тщетно пыталась перехватить взгляд молодого человека. По ее мнению, сейчас только он мог пробудить в душе дона Сальвадора жалость к юному Хайме. К сожалению, она так и не поняла, что сказал Сезар, однако по выражению его лица догадалась – попытка представить проступок мальчика в менее мрачном свете оказалась безуспешной. Возможно, он упирал на обычную для малышей склонность к проказам и желание поразить воображение девушки, которая ему так понравилась. Только, судя по всему, все это было не по душе старому дону. Он заговорил по-английски, вероятно, для того, чтобы Кэтрин не пропустила ни слова.

– Сезар, ты пытаешься найти оправдание этому проступку. Но никаких оправданий быть не может. Жизнь гостя – священна. Сегодняшнее происшествие нанесло урон для чести всем хозяевам Валдеги. Мы все должны принести глубочайшие извинения нашим гостьям.

Кэтрин решительно шагнула вперед, но Эдвина схватила ее за локоть и вполголоса предупредила:

– Не вздумай вмешиваться, Кит!

Далее Сальвадор огласил приговор. Он сказал, что мальчика следует немедленно отослать с ранчо. Если невозможно найти каких-нибудь родственников, которые согласятся его приютить, то отправить в приют. Семейство Гуэрва обязано понять, что они не имеют права покрывать негодяя, посмевшего подвергнуть смертельной опасности жизнь девушки, гостившей в доме его господина и рискнувшей ею, чтобы спасти никчемное существование мальчишки. Честь дома Агвиларов требует, чтобы Хайме навсегда удалили отсюда.

Хуан застыл, словно пораженный громом, Хайме сморщился, пытаясь удержаться от слез, а Мария стала в отчаянии рвать на голове волосы, умоляя старика не разлучать ее с сыном-первенцем.

Однако лицо дона Сальвадора было каменным. Сезар, обойдя Марию, будто она была неодушевленным предметом, приблизился к Кэтрин, и девушка схватила его за руку.

– Сезар, скажите ему, что так нельзя поступать, – взволнованным шепотом взмолилась она. – Это невозможно! Он же не имеет на это права!..

Пользуясь тем, что из-за истерических воплей Марии их никто не может услышать, Сезар ответил вполголоса:

– Имеет! Мне очень жаль, Каталина, я сделал все, что мог, но стоит мне только подумать, какой опасности подверглась ваша жизнь из-за маленького паршивца... – Он осекся и судорожно сжал ее ладонь.

– Разве это так уж важно? – вспыхнула она, выдернув свою руку. – Какие же вы, испанцы, безжалостные!