Рената Тревор - Тысяча и один день

— Потому что мне нужно было кое-что выяснить.

— Что именно?

— Каково это, целовать тебя в губы. Синди, несколько оторопев, спросила:

— Ну и как? Он рассмеялся.

— Думаю, мне понадобится еще одна разведывательная миссия, чтобы собрать побольше данных, прежде чем я смогу подготовить итоговый рапорт.

— Ну, тогда вот что, — сказала она, отвернувшись к раковине. — Помолчи и вытирай посуду.

Говард взял из ее рук тарелку и попытался решить, как реагировать на то, что сейчас происходило между ними. Ему хотелось поцеловать ее снова, но так, чтобы она ответила ему. Неужели он настолько отвык от нормальной жизни, что забыл, как надо соблазнять женщину?

Она помогла ему вытереть насухо всю посуду и аккуратно сложить ее. Затем оба в нерешительности посмотрели друг на друга.

— Не уверена, что нам стоит вмешиваться, — с тревогой проговорила Синди, поглядев из-за стойки бара на Пэтти и Оливера. — Они сидят на диване перед камином. Разговаривают.

— Конечно! Разве это так плохо? — тихо спросил Говард. — Возможно, они смогут наладить отношения.

Синди фыркнула.

— Для того, чтобы залатать дыры в их отношениях, нужен очень хороший плотник.

Говард, не утерпев, подошел к ней поближе.

— А что произошло между ними? Ты что-то говорила насчет того, что Оливер поставил на первое место свою карьеру.

Синди утвердительно кивнула.

— Примерно через три месяца после свадьбы Пэт получила на работе повышение. Оливер занимался международными банковскими инвестициями. Они приобрели дом, собирались завести детей. Так что все шло отлично. Со стороны казалось, что Пэтти и Оливер взаимно дополняют друг друга. Даже я так считала.

— Почему же тогда все так быстро рассыпалось?

— Понимаешь, через полгода после свадьбы, Оливер у себя на работе получил предложение переехать в Тронхейм. Это сулило отличные перспективы.

— То есть, значит, в Норвегию?

— Видишь ли, его родители живут здесь, а вот дед и бабушка — как раз в Норвегии. Кстати, дед до сих пор занимается бизнесом, связанным с вложением капитала в новые компании. И им хотелось, чтобы Оливер с Пэт переехали туда и именно там заводили детей.

— Ну и замечательное предложение. Разве не так? — сказал Говард. — Например, семьи военных кочуют по всему свету. Женам и детям приходится мириться с этим.

— Не могу представить, чтобы ты потащил куда-нибудь свою жену и малышей, — многозначительно проговорила Синди.

— Согласен, — признался он. — На это не каждый пойдет, но если у Оливера открывались неплохие перспективы…

— Но она вышла замуж не за военнослужащего, — возразила Синди. — Поэтому никак не могла предвидеть такой исход. Свою карьеру Пэт начинала здесь. И отец с матерью у нее тоже здесь. Она просто купила дом и вышла по любви замуж.

— А разве нельзя было бы с тем же успехом работать медсестрой в Тронхейме?

— Вопрос не в этом. Она не говорит по-норвежски, и ей не только пришлось бы учить новый язык, но и вообще полностью переучиваться, начинать все с нуля.

— А Оливер, значит, просил бросить все ради него?

Синди запнулась на полуслове и лишь выдохнула:

— Именно.

— Но разве ей не хотелось хотя бы попробовать?

— Ей пришлось бы оставить свою работу здесь, без каких-либо гарантий на будущее. Продать дом, который был уже наполовину обставлен. Покинуть родных и друзей. К тому же затея мужа была изначально рискованным предприятием. Оливер ведь бросал здесь достаточно перспективное дело и в какой-то степени лишался надежного финансового будущего. Но, загоревшись новой идеей, уже не мог остановиться. То есть получается так, будто он упрашивал Пэт броситься со скалы в пропасть и надеялся при этом на то, что они благополучно приземлятся на мягкую травку.

— А она, как я понимаю, отказалась.

— Конечно, но после бессонных ночей и моря выплаканных слез…

— И тогда он тоже отказался ей уступить.

Синди кивнула.

— Оливер рассердился из-за того, что Пэтти, по его мнению, не поняла, насколько важное для их семьи значение представляла именно его карьера. Он считал, что супруга обязана во всем поддерживать выбор мужа, каким бы он ни был. Ведь муж является, как бы финансовой опорой семьи, а жена — только эмоциональной.

— Что ж, — улыбнулся Говард, — наверное, здесь он немного хватил через край.

— Вот именно. Пэтти поняла, что рушатся ее надежды. Ведь то, что отстаивала она, было важным для них обоих. Ее обидело, что муж проигнорировал возможность профессионального роста своей жены.

— А ты на сто процентов уверена, что именно так и было?

— Нет, не уверена. А вообще же они наговорили друг другу столько нелицеприятных слов, что ни один уже не мог отступить…

Говард посмотрел в сторону гостиной.

— Ты думаешь, что он изменился, и у них все может наладиться?

Синди пожала плечами.

— Интуиция подсказывает мне, что вряд ли. Я просто знаю, ей с тех пор больше не хотелось ни видеть Оливера, ни разговаривать с ним. И у меня язык не поворачивался винить ее в этом.

— И тогда на сцену вышла Джойс.

— Да уж! — усмехнулась Синди, закатив глаза. — Помощница, появления которой никак не ждали.

— Сердце подсказывало ей верный путь. По крайней мере, она не собиралась кому-то причинять вред.

— Понятно, но все-таки не следовало затевать весь этот кавардак.

— Но, послушай, они беседуют. Уже долго. Может быть, в конце концов, все, что случилось, к лучшему?

Синди нахмурилась, потом кивнула.

— Посмотрим… Но при одном только воспоминании о прошедшем дне у меня волосы поднимаются дыбом.

Говард усмехнулся.

— Согласен, ты пострадала, пожалуй, больше всех, тебя ведь похитили.

Синди устало опустилась на корточки, потом села на пол, оперевшись спиной о стойку бара. Говард примостился рядом.

— А какова стандартная компенсация за похищение? — вдруг, хитро улыбнувшись, спросила она.

— Обычно это зависит от похищаемого. Как насчет того, что я предложу тебе телефон горячей линии для экстренных случаев на неопределенно долгое время? У меня там друзья.

Их взгляды встретились, и он почувствовал, что сердце его стало биться медленнее, чеканя каждый отдельный удар.

— Неплохое начало, — тихо сказала она. Говард глотнул воздух, довольный тем, что не он один находился под магическим воздействием их близости.

— Я, кстати, подумываю над тем, как еще убедить тебя, насколько глубоки мои сожаления по поводу случившегося.

К горлу Синди подкатил комок, груди напряглись, соски резко обозначились сквозь ткань свитера. Что не укрылось от взгляда Говарда, — женщина реагировала на него, причем вполне недвусмысленно!