Кристина Хемлетт - Сердцеед

Но внимание Виктории сразу же сосредоточилось на мужчине, лежавшем на кровати.

Если бы не индийский халат, обнажавший часть его груди, можно было бы легко посчитать, что О'Хари руководит бизнесом из своего кабинета. Прижав телефонную трубку щекой к плечу, левой рукой он делал пометки в блокноте, положенном на столик с наклонной столешницей.

— Рост семьдесят восемь процентов сверх последних трех, — услышала она, — плюс к этому они могут конвертировать акции компании «Мичиганские склады» и субконтракт с «Уэллс и Ринерсон». — Ирландец замолчал, выслушивая, что ему говорят на другом конце провода. — Нет, Том, — возразил он. — Эванс — мелочный, непорядочный человек. Как раз сейчас настало время повысить двух других. Кстати, говоря между нами, должные сборы они оплатили.

«Вот таковы они, сделки и дельцы, — подумала Виктория. — Капиталовложения и купля-продажа, которыми сейчас дирижирует прикованный к постели О'Хари, фактически ничем не отличаются от закулисных переговоров, процветающих в Голливуде. Сегодня ты никто, а завтра — звезда первой величины. Никакой разницы».

Заметив стоящих в дверях Викторию и миссис Мэджин, О'Хари свободной рукой пригласил их войти.

— В самую точку. Верно, — сказал он. — Послушайте, а если я пошлю сообщение по факсу, скажем, к часу по вашему времени? — О'Хари широко улыбнулся, одобрив договоренность, и поделился этой улыбкой с Викторией, словно успех выпал и на ее долю. — Хорошо, назовите цифры еще раз, и я тут же найду кого-нибудь, кто займется ими.

Она еще не видела его в этих очках со старомодной металлической оправой янтарного оттенка, который ему очень шел. Виктория задумалась, вправду ли колено повреждено из-за лошади или это результат неудачного прыжка через высокие препятствия.

— Не стоит утомлять его долгим разговором, — решительно посоветовала Виктории миссис Мэджин, собираясь оставить их, поскольку свое дальнейшее присутствие она посчитала излишним.

«Как будто говорить буду одна я!» — хотела возразить Виктория. Она терпеливо подождала, пока О'Хари закончит телефонный разговор, и лишь после этого приблизилась к нему.

— Вы меня великодушно простите, если я не встану? — извинился он так непринужденно, как будто она уже много лет работала у него. — Вижу, вы уже получили сегодняшнюю почту.

— Как прошла операция? — спросила она его, сознательно избегая бросить взгляд на завитки темно-русых волос в вырезе его халата.

— Полагаю, она довезет до Мауи, — ответил О'Хари, — и завершится туром по всему острову.

Виктории потребовалось несколько секунд, чтобы понять слова О'Хари: он имел в виду то, каким образом его лечащий врач сможет потратить полученный за операцию гонорар.

— В любом случае у вас милая комната, в ней вы будете чувствовать себя хорошо, — заметила она. — Это ускорит ваше выздоровление.

— Чем скорее — тем лучше, — сказал он, перебирая врученную ею почту и методично сортируя ее по отдельным стопкам, разложенным на одеяле. — Вы, наверное, слышали последний разговор. Я хотел бы, чтобы вы взяли блокнот для стенографирования и записали под диктовку текст для факса, который надо будет сегодня днем отправить в Сиэтл.

Виктория пожала плечами.

— Скажите только, где взять блокнот, — и можно будет начать.

— В среднем ящике письменного стола. Вы можете составить заявку на необходимое вам и отдать ее Нилли. Вас познакомили с ним?

— Вы говорите о старом джентльмене, да? — кивнула Виктория, идя к письменному столу. — Миссис Причард представила его мне в прошлый раз.

— Полезный человек, — заметил О'Хари и снял очки. — А вы уже видели Тоби и Пэтти?

Эти имена она слышала впервые.

— Тоби проводит большую часть времени вне здания, — объяснил О'Хари. — Он поддерживает порядок во дворе.

— Задача не из легких, — вздохнула Виктория.

— Вы правы, но ему помогает Балди — один из тех, кто раньше служил у меня. Они вдвоем не дают участку, на котором стоит замок, зарасти. А Пэтти — это горничная, увлеченная сериалами американского телевидения не меньше миссис Причард. — О'Хари наклонился, чтобы посмотреть, нашла ли она все, что ей нужно.

— Все в порядке, — сказала она, показав разлинованный блокнот и ручку.

О'Хари изучал один из конвертов, словно хотел, не открывая, выяснить его содержимое.

— Поскольку вы будете вести всю мою переписку, — сказал он, — не взглянете ли на это послание?

Виктория взяла из его рук запечатанный конверт, отметив, что он был оплачен маркой для местной почты, и на нем не было обратного адреса.

— Ну что же, действуйте, — сказал он, отлично зная, что в нижнем левом углу было напечатано «ЛИЧНО И КОНФИДЕНЦИАЛЬНО».

Виктория ногтем осторожно вскрыла конверт и вынула из него сложенный листок бумаги.

— Они начали приходить примерно три недели назад, — произнес О'Хари, пока она изучала письмо.

Викторию передернуло от взгляда на примитивный рисунок цветным карандашом, изображающий петлю для повешения и уродливого человечка, обозначенного тремя буквами: «X. О. X.» Слева от фигуры были наклеены вкривь и вкось черные буквы, вырезанные из журналов и газет.

— «Сгори в аду», — прочла она вслух.

— Хорошо, хоть теперь вы знаете, во что можете быть втянуты.

— Ну и во что же?

О'Хари кивнул на листок бумаги.

— Нельзя сказать, что я популярен. По крайней мере, в глазах этой личности.

— До меня это уже дошло.

— Это письмо еще поспокойнее. Предыдущие были живописней.

Виктория перечитала записку, хотя в силу ее краткости ее легко было запомнить.

— Вы сообщили в полицию?

— Я воздержусь от этого, пока что-нибудь действительно не произойдет… если вообще что-нибудь случится, — ответил О'Хари.

— У вас есть какие-нибудь предположения насчет его автора? — спокойно спросила она, возвращая ему письмо. Виктория перебирала в уме возможные сценарии, и все они выглядели достаточно неприятно.

О'Хари хмуро взглянул на письмо.

— Пока нет. Но круг сузился.

— Круг чего?

В серых глазах О'Хари мелькнула какая-то тайна, затем он перевел взгляд на Викторию.

— Это дело рук человека, живущего в замке.

9

Сдерживаемый гнев, прозвучавший в голосе Виктории, лишь слабо отражал происходившее в ее душе. Она все отчетливей осознавала, что ее втягивают в нечто, к чему она абсолютно не подготовлена. Одной из причин нарастающей тревоги было все большее влечение, испытываемое ею к Хантеру, что нарушало всякие этические нормы. Этого Эллиот никогда бы не потерпел.