Молли Ингрем - Стань собою

Смущенная Линн предложила восстановить приблизительную обстановку первой сцены, происходившей на кухне прадеда Криса. Это оказалось не так уж сложно, поскольку у них имелись снимки. Антураж составили старый металлический стол, трехногий письменный стол и несколько ящиков. Линн вслух прочитала текст, который они с Гаретом написали от руки, а его секретарша напечатала и размножила. Потом она передала текст Гарету и вместе с Крисом прошла на сцену.

Все оказалось на удивление легко. Филипп быстро нашел нужный темп и выражение, а Линн и Крис вообще понимали друг друга с полуслова. Когда Филипп говорил о решении новобрачных уйти с работы (Уинфред был поваром, а Джиневра — продавщицей) и начать торговать цыплятами, зажаренными по рецепту Уинфреда на их новой кухне, текст предусматривал, что они берутся за руки и смотрят друг другу в глаза. Крис и Линн сделали это, но затем Крис непринужденно обнял Линн за плечи и привлек к себе так, словно подбадривал ее. Это было настолько естественно, что публика зааплодировала. Только Гарет нахмурился и сделал вид, что углубился в сценарий. Линн, ощущавшая и восхищение аудитории, и неодобрение брата, быстро отпрянула, но расстояние, разделявшее их с Крисом, не могло умерить биение ее сердца и острое желание, чтобы происходившее на сцене было реальностью.

Слава Богу, тут вмешался Фредди. Он на пару с другим студентом сделал очень дельное и разумное предложение. После долгих споров было решено разбить сцену на три части, в каждой из которых можно будет сыграть два явления с минимальной сменой декораций. Дабы избежать возни с установкой занавеса, решено было играть с ширмами, которые могли становиться практически невидимыми с помощью обратной подсветки. Фредди пообещал узнать, нельзя будет позаимствовать такие ширмы в университете.

В общем, первую репетицию можно было считать удачной. Во всяком случае, все ушли окрыленные. Но когда Крис стал вполголоса уговаривать Линн выпить с ним кофе или съездить поужинать, ей пришлось отклонить приглашение. Она знала, что Гарет не уйдет, пока не убедится, что ничего подобного не случилось. Трейси шепотом пообещал позвонить ей, прикоснулся губами к щеке и неохотно проводил Линн до машины.

Гарет подошел и удостоверился, что она едет домой, причем одна. Пришлось так и сделать. На обратном пути Линн сделала неприятное открытие. Она не рождена для тайных романов, даже платонических. Впрочем, кажется, Крис тоже не мастер на такие вещи. Отсюда следовало, что их отношения нужно поставить в какие-то рамки, и она решила поговорить об этом с ним, когда он позвонит.

Но он не позвонил. В десять часов он вошел в дверь, нервный, взволнованный, с волосами, еще влажными после душа. На нем были просторные темные джинсы, белые кроссовки и красная майка под гладким пуловером из синей фланели.

Крис сел на диван и сказал:

— Нам нужно поговорить.

— Согласна, — ответила Линн, опускаясь в кресло.

Не успела она открыть рот, как он выпалил:

— Линн, мне очень жаль, но я не умею притворяться. Кажется, то, что вы сводите меня с ума, видно невооруженным взглядом. Но я еще свободен, а пока это так, мне хочется быть с вами.

На мгновение Линн окаменела, но потом собралась с духом и спросила:

— Крис, а разве это возможно? Что скажет Луиза? Она не почувствует себя оскорбленной, если нас будут слишком часто видеть вместе?

Он провел ладонями по лицу и ответил:

— Не знаю, Линн. Честно говоря, меня это не волнует.

Линн не знала, что возразить. Впрочем, если она правильно разбирается в ситуации, ее слова не могут ничего изменить. Может, с этого и следует начать. С прояснения ситуации. Она собрала остатки смелости и сказала:

— Крис, вы действительно должны жениться на ней?

Воцарилась мучительная пауза. Крис сидел и рассматривал свои руки. А потом тихо сказал:

— Да.

Линн закусила губу и отвернулась, чтобы скрыть проступившие на глазах слезы.

— Я не в состоянии придумать ничего другого. Все козыри у нее на руках, и она ясно заявила, чего хочет. Я могу спасти дело и доходы всей семьи только одним способом: дать ей желаемое. Правда, я никогда не понимал, почему она хочет выйти за меня замуж, зная, как я к ней отношусь.

Линн грустно улыбнулась.

— Крис, вы считаете, что ею руководит желание стать официальным членом семьи, но я думаю, что она любит вас.

Он покачал головой.

— Просто вы никогда не видели таких людей. Линн, я убежден, что Луиза не любит никого. В том числе и себя саму.

Линн вздрогнула, задумалась и задала следующий вопрос после долгой паузы:

— Как по-вашему, она согласится на фиктивный брак?

— Будет вынуждена, — мрачно ответил он. — Луиза абсолютно уверена, что после свадьбы я передумаю, но я не могу представить себе, что занимаюсь любовью с этой бездушной, расчетливой...

Ты уже занимался с ней любовью! — невольно подумала Линн. Как ни странно, эта мысль тоже причинила ей боль. Но с какой стати? Она собралась с силами и пробормотала:

— Крис, вы должны знать, что Гарет не одобряет нашу... наши отношения. Я не...

— Лучше бы ваш брат следил за собой! — с жаром прервал ее Крис. — Мне не нравится, что он третирует вас! В конце концов, какое у него на это право?

Линн была тронута. Она сама злилась на Гарета, но сейчас у нее все путалось в голове. Поэтому она улыбнулась и спросила:

— А разве вам безразлично, что говорят о вас члены вашей семьи?

Крис явно смутился. Он надолго умолк, а потом с несчастным видом ответил:

— Вы сами знаете, что нет.

Еще бы... Она отвернулась и смахнула слезу.

— Крис, я не знаю способа, который позволит нам быть вместе. Хотя бы недолго.

Трейси передвинулся на край дивана и пристально посмотрел ей в глаза.

— Радость моя, только вчера вы попросили меня не делать Луизе предложение до Нового года. Хотите сказать, что вы передумали?

Линн почувствовала себя в ловушке. Сказать, что она передумала? А вдруг он тут же предложит Луизе руку и сердце? Что угодно, только не это. Что ответить? Сама того не сознавая, она покачала головой, и Крис понял. Он встал с дивана, опустился на корточки и обхватил руками ее колени.

— Вы не передумали насчет бала?

Линн вздрогнула. Неужели Крис думает, что она способна бросить его в такую минуту?

— Конечно нет!

Было ясно, что именно этого ответа он и ожидал.

— Значит, время от времени нам придется видеться.

— Да. А что?

— Линн, когда я вижу вас, я счастлив, — сказал он. — Когда я прикасаюсь к вам, мне кажется, что я делал это всю жизнь. Когда вы рядом, у меня появляется странное чувство, что все на свете хорошо и жизнь замечательна. Когда я прихожу в ваш магазин, в ваш дом и даже в этот огромный уродливый сарай и застаю там вас, все эти места превращаются в земной рай. Я не могу скрыть это чувство и не хочу его скрывать. Но причинять вам боль тоже не хочу. Не хочу, чтобы вы смущались и стыдились...