Ронда Гарднер - Уйти или остаться?

Впечатляющих размеров школьный комплекс был выстроен из красного кирпича. Сколько же здесь состоятельных мамочек! Вся стоянка забита автомобилями, на фоне которых старенький «форд» смотрелся весьма скромно.

Дороти аккуратно припарковала машину и вышла. Она заметила несколько своих сверстниц, видимо, тоже гувернанток.

Наконец раздался звонок, и дети стайками высыпали в парк, смеясь и болтая.

Адела появилась одной из последних. Она шла совсем одна, глядя в землю.

Новоявленная гувернантка сложила ладошки рупором.

— Эй! — крикнула она. — Мы здесь!

Девочка встрепенулась, и тоскливое, отрешенное выражение, как по волшебству, исчезло с ее лица.

— Дороти! — Она бросилась через дорогу. — Ты осталась! Правда? Ура!

— Ну, ты об этом еще пожалеешь, — ласково улыбнулась та. — Я могу быть настоящей мегерой!

— Мы поедем домой играть?

— Нет, куколка. У тебя сейчас урок музыки, а потом — домашнее задание. — Дороти решила перевоплотиться в цербера, не откладывая.

— Папа, я обязательно должна идти на музыку? — надулась малышка.

Он нежно поцеловал дочку.

— Да, мой ангел. Мисс Слейтон тебя ждет.

— Но я хочу показать Дороти все свои игрушки.

— У нас будет для этого достаточно времени. — Дороти усадила ее сзади и пристегнула ремень.

— Ты не уйдешь? — тоскливо осведомилась Адела. — Все всегда уходят.

У Дороти все внутри перевернулось.

— Я останусь до тех пор, пока буду тебе нужна, — заверила она.

Ник коснулся ее руки.

— Я представлю вас миссис Хоукс, нашей классной наставнице.

Они подошли к высокой стриженой брюнетке, которую окружало несколько разряженных мамаш.

— Мисс Ламметс будет заботиться о моей дочери.

— Еще одна очаровательная девица, — отметила та, усмехнувшись, и окинула Дороти цепким взглядом. — Надеюсь, мистер Моблейн, что на сей раз интуиция вас не подвела.

— Я тоже, — отрывисто бросил Ник и, простившись, направился в сторону автостоянки. Но Дороти задержалась.

— Адела уже адаптировалась к школе?

— Естественно. — Миссис Хоукс сделала выразительную паузу. — Мы стараемся, чтобы самый закомплексованный ребенок чувствовал себя комфортно. А почему вы спрашиваете?

— Она вышла совсем одна, — пояснила Дороти. — И я подумала…

— Не слишком ли рано выносить суждения? — колко поинтересовалась учительница. — Да будет вам известно, что дети ее возраста предпочитают обходиться без вмешательства взрослых.

— Я не собиралась вмешиваться, — быстро сказала Дороти. — Я просто… беспокоюсь.

— Хотите зарекомендовать себя с лучшей стороны? — Миссис Хоукс одарила ее снисходительной улыбкой. — Думаю, на время занятий вы можете быть спокойны за Аделу. — Брюнетка поманила к себе пальчиком одну из мамаш. — Миссис Флетчер, я еще собиралась поговорить с вами о внеклассном чтении для Мэгги.

Дороти ясно давали понять, что аудиенция закончена, и не стоит рассчитывать на нормальные контакты в дальнейшем.

— Мне пойти с тобой? — спросила она Аделу, остановив машину напротив особнячка, где жила мисс Слейтон.

— Боюсь, моя дочь еще не готова к публичным выступлениям, — рассмеялся Ник. — Лучше мы пока погуляем.

Мисс Слейтон оказалась энергичной дамой средних лет.

— Рада, что не больше увижу вашу предшественницу, — тихо сказала она, пока Адела разворачивала ноты и устраивалась на табурете. — Лгать, что она забирает ребенка у моих дверей и заставлять девочку обманывать отца… — Она презрительно фыркнула. — Непростительно. Поломала ключицу — так ей и надо.

Дороти предпочла бы остаться здесь, в уютной квартирке, и послушать, как музицирует Адела, но Ник ждал ее внизу. Это вызывало у нее неясную тревогу. Она и так проводила с ним наедине слишком много времени. Увы, деваться было некуда.

Лонг-стрит уже украсили к Рождеству. Шла подготовка к уличной развлекательной программе, и популярный ведущий с местной радиостанции что-то горячо обсуждал с музыкантами.

Дороти не рассчитывала, что этот праздник будет для нее веселым. Но при звуках одной из самых своих любимых песенок у нее потеплело на сердце.

— Ну, наконец-то на вашем лице появилось какое-то подобие улыбки, — заметил Ник. — А то я уже опасался очередного «серьезного разговора».

Она покраснела.

— За последние двадцать четыре часа в моей жизни произошло слишком многое. Трудно ожидать, что я буду приплясывать от восторга.

— Но все складывается пока что не так уж плохо, не так ли? Адела вам не наскучила?

— Нет, конечно, нет! Она славная девочка.

— И вы не обнаружили, что Ингрид занимается черной магией в угольном погребе?

Дороти невольно хихикнула.

— Что за глупости.

— Я этого и боялся, Стало быть, дело во мне. — Он помолчал, потом продолжил другим тоном. — Может, все-таки раскроете тайну, Дороти. Что я вам сделал?

У нее перехватило дыхание.

— О чем вы говорите? Я просто была не готова…

— Но, по крайней мере, вы признаете, что это перемены к лучшему? Наверное, прошлое тяготит вас… — Он помолчал. — Горюете об отце?

Она кивнула.

— Да. Это самое тяжелое воспоминание. Папа умер среди чужих людей.

— Не казните себя. Бывает гораздо хуже.

— Что может быть хуже?

— Умереть, зная, что человек, которого ты любишь, предает тебя. Что ты вложил всю свою жизнь в пустые бумажки. Умирать, проклиная одиночество.

Дороти вспомнила рассказ Ингрид и поняла, что он подразумевает собственного отца. Время не смягчило ни боль, ни гнев.

— Когда я обнаружил, что совершил ошибку, то постарался сразу же ее исправить, — продолжал Ник почти равнодушно. — У меня хватит сил уйти из жизни без отчаяния.

— Но вы не одиноки. — Кукольное личико Сью Роквит внезапно всплыла перед глазами девушки. — У вас… у вас есть Адела.

— Это, — произнес он очень мягко, — не вполне одно и то же. — А вы, Дороти? Вы не ребенок. Учились в университете. Неужели никто не оставил след в вашей жизни?

— Нет, — кратко ответила она.

— Значит, этот барьер воздвигнут не только против меня? И никто даже не пытался перешагнуть его?

— Может быть, все дело в том, что я просто…

— Обычная девочка без секретов, — закончил он за нее. — Это глупая слепота. И я вас честно предупреждаю, что намерен докопаться до истины и раскрыть все ваши секреты — даже самые таинственные.

Пытаясь скрыть от него свое состояние, Дороти отвернулась, глядя в витрину невидящими глазами.

— Позвольте предупредить вас, мистер Моблейн. Я поступила к вам на работу, но это не дает вам права вторгаться в мою личную жизнь. Я поступила так ради Аделы — и только ради нее. И не позволю воспринимать себя, как очередное развлечение.