Мэри Берчелл - Младшая сестра
— А это не так?
— Нет, конечно, — равнодушно произнесла женщина. — Но наши с Ниной почерки очень похожи.
Аликс не удержалась от смеха:
— Не думаю, что у тебя много иллюзий, Прескотт, я права?
— У меня их нет вовсе, — с почти дружеской улыбкой произнесла секретарша. — Кажется, я слышу голос Нины.
Через секунду открылась дверь и в кабинет ворвалась Варони, а за ней — Морлинг. Они разговаривали на немецком и явно были не в духе.
Нина небрежно бросила манто на стул и подошла к Прескотт, даже не взглянув на дочь. Морлинг взял со стола пару писем и погрузился в чтение, не замечая никого вокруг.
— Вы сегодня рано, — заметила секретарша.
— Да. Какой ужас! — Варони содрогнулась. — На улице жарко и сыро, и я, должно быть, подхватила простуду. В Англии самый противный климат, — добавила она с негодованием.
— Местный климат — сказка по сравнению с тем, куда собираешься ты, — заявил Морлинг, не поднимая головы.
Нина в сердцах махнула рукой. А затем, на вопрошающий взгляд Прескотт, пояснила:
— Я получила предложение на концертный тур по Скандинавии и, возможно, по России. А Морлинг не хочет, чтобы я согласилась.
— Но я же не могу отменить свои концерты в Америке! — разгневанно бросил дирижер.
— Никто и не просил тебя отменять концерты в Америке.
В наступившей тишине никто не решался заговорить первым.
— Не следует принимать такие решения в спешке, — наконец посоветовала Прескотт. У Аликс сложилось впечатление, что секретарша приняла сторону Морлинга.
— Нет. Конечно же нет. Нет нужды думать об этом сейчас, — миролюбиво произнесла Нина.
Морлинг демонстративно повернулся к ней спиной. Варони вспыхнула и отвернулась. В этот момент она заметила дочь.
— Здравствуй, солнышко!
Радостная улыбка осветила ее лицо. Нина протянула к девушке руки. Аликс подошла и с облегчением обняла мать.
— Хорошо провела день с Барри?
— Да, спасибо. Просто чудесно.
— Чем вы занимались? — Варони нежно провела рукой по светлым волосам дочери.
— Мы ездили в зоопарк.
— Куда? — удивленно переспросила Нина.
— В зоопарк.
— И Барри повез тебя туда? — Певица звонко захохотала.
— Как это похоже на англичан, — заметил дирижер, не отрываясь от чтения.
— Почему? — изумилась Аликс.
Морлинг отложил наконец письма и закурил сигару.
— Больше всего на свете англичане любят две вещи: гоняться за мячом… и молча пялиться на животных. Их совокупный интерес к искусству, философии, религии и политике едва ли сравним с интересом к животным и, безусловно, меркнет перед интересом к спорту. — Дирижер улыбнулся и подмигнул Аликс. Хорошее настроение вернулось к нему. — Если газетный заголовок гласит: «Англия на краю гибели», статья не имеет отношения к политическому или экономическому краху. Это всего лишь означает, что кто-то быстрее и продуктивнее бегает за мячом, нежели англичане. Ну, herzchen…[2] — Он взял Нину под локоток. — Как насчет ужина?
Впервые Аликс услышала, как Морлинг ласково обращается к Варони. При этом взгляд суровых карих глаз дирижера смягчился, и даже появилась теплая улыбка.
Я рада, что кто-то любит маму так сильно, вдруг пришло ей на ум. Девушка интуитивно понимала, что именно любви не хватало Нине… как защиты от худшей стороны ее личности. Наверное, я должна быть шокирована, подумала Аликс. Если то, что сказал Барри, — правда. И она с любопытством взглянула на Морлинга и Нину.
Дирижер смеялся и что-то доверительно шептал ей на ушко, а Нина улыбалась в ответ. Аликс молча наблюдала, как черная шевелюра мужчины сближалась с золотистыми локонами матери. В их отношениях была скрытая нежность. Какая красивая пара, подумала девушка.
Потом они все — Нина, Морлинг, Прескотт и Аликс — спустились к ужину. Они сели за столик в ресторане, и впервые девушка осознала, какой интерес вызывало у публики появление известной пары. Их столик моментально оказался в центре внимания. Люди бросали украдкой взгляды и перешептывались: «Смотрите, это же Варони! И с ней Дитер Морлинг».
Певица и дирижер, казалось, не обращали внимания на суматоху и удивленные возгласы. Но Аликс не удержалась от веселья.
— В чем дело, милая? — Нина улыбнулась ей в ответ.
— Нет, ничего. — Аликс покачала головой.
Но Варони с детским энтузиазмом наклонилось к дочери, ее голубые глаза светились озорством.
— Скажи мне! Или это секрет?
Девушка подарила матери быстрый поцелуй.
— Мне нравится, с каким восхищением смотрят на тебя люди, — прошептала она в ответ. — Я горжусь тобой!
— О, мое милое дитя! — Варони трогательно улыбнулась. И на следующие десять минут безраздельно отдала дочери свое внимание.
Морлинг пару раз обращался к девушке с ласковыми словами. И даже Прескотт проявила человеческие чувства.
Какая у меня замечательная жизнь, подумала Аликс. Она теперь намного лучше понимала мать.
В Барри девушка нашла хорошего друга, отлично ладила с великим дирижером и даже с ехидной Прескотт нашла общий язык. А кроме того, у нее сложились очень нежные и доверительные отношения с матерью.
Ближе к концу ужина Морлинг попросил принести почту и, передав письма, адресованные Варони, секретарше, принялся читать свои.
Прескотт небрежно отбросила пачку писем от поклонников, считая излияния любви на бумаге недостойной тратой времени.
— Посылка для тебя, Аликс.
— Для меня? — удивленно воскликнула девушка.
Никто, кроме Бетти, не знал, где она остановилась. Аликс аккуратно развернула бумагу и, к своему изумлению, обнаружила внутри букет нежно-кремовых роз.
— Ой, какая прелесть!
Она достала карточку и с удовольствием прочла:
«Спасибо, Аликс, за великолепно проведенное время. Я случайно увидел эти розы и подумал: как они похожи на тебя! Такие же нежные и неискушенные. Пожалуйста, прими их. Барри».
— И кто твой тайный поклонник? Скажи нам. — Слегка насмешливый голос Морлинга вывел девушку из задумчивости.
— Барри! — воскликнула Аликс, не обратив внимания на слово «поклонник». — Ой, как мило! Какие красивые цветы!
Девушка вынула розы из коробки и показала всем. Внезапно она почувствовала, как нагнетается напряжение за столиком. Аликс медленно подняла голову и поняла, что все трое внимательно смотрят на нее. Морлинг — с довольством и легкой иронией, Прескотт — с ехидной усмешкой, а Варони…
Когда Аликс встретилась взглядом с холодными голубыми глазами матери, удручающая правда открылась ей. Сейчас перед девушкой сидела не всемирно известная певица, не замечательная мать, значившая абсолютно все в жизни дочери. В этот момент Варони предстала как очень красивая, разъяренная женщина. Она смотрела со священным ужасом на соперницу. Соперницу с недостижимым преимуществом — молодостью.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});